«Хорошо говорить так сейчас, — мрачно подумал капитан, крепко держа рычаги управления, — но, когда приземлимся, разговор будет другой». Такое обхождение генерал вряд ли стерпит, а назначенная для расследования комиссия в споре наемника с кадровым офицером вряд ли встанет на сторону наемника. В этой армии могут вынести приговор даже за намек на нарушение субординации. Не будут разбирать, кто прав, а кто виноват, не вспомнят даже о том, что на борту воздушного корабля, как и морского, последнее слово всегда за капитаном. Федерация будет поддерживать своих, так что его либо понизят в звании, либо уволят со службы.

Альт Мер посмотрел вдаль, туда, где на западе, на фоне голубого неба поднимались горы. Быть летчиком хорошо уже потому, что к вечеру всегда можно быть совсем в другом месте.

Аль Мер подумал вдруг, не взять ли ему прямо сейчас «Черный Моклипс» и не уйти ли на нем прочь и больше не возвращаться. Но этот корабль ему не принадлежит, а чужого он не берет — во всяком случае сейчас, — да и Рыжую Крошку оставлять нельзя. Лучше вернуться, собрать вещи и еще дотемна оттуда убраться.

Не успел он об этом подумать, как ему вспомнился запах Синего Раздела и весна в Мартовской Дымке.

Он аккуратно посадил корабль, подождал, пока наземный экипаж не пришвартует его, и направился в корму освобождать генерала и его адъютанта. Ни тот ни другой не сказали ему ни слова и даже не посмотрели на него. Как только их отстегнули, они ринулись с корабля, словно ошпаренные. Альт Мер выбросил их из головы и все внимание перевел на то, чтобы выявить повреждения «Черного Моклипса» и распорядиться об их устранении. Он уже не думал об этом корабле как о своем. Скиталец с ним прощался.

Оказалось, что прощался он слишком долго. Не успел Альт Мер спрыгнуть с веревочного трапа на землю, как появился генерал с взводом солдат.

— Капитан Альт Мер, вы арестованы за невыполнение приказа старшего по званию во время боя. За это, думаю, повесят. Ну что, посмотрим, кто теперь главный? — Генерал попытался грозно ухмыльнуться, но у него не получилось, и он от досады густо покраснел. — Взять!

Ферл Хокен начал было спускаться с корабля с вооруженными матросами, но Редден Альт Мер жестом велел им оставаться на месте. Сняв портупею, он нарочно прошел мимо генерала и передал ее седому командиру взвода, с которым выпил не одну кружку эля и которого звал по имени.

— Увидимся вечером, Хокен, — крикнул он через плечо.

Он вдруг остановился и посмотрел на «Черный Моклипс». Он знал, что больше его не увидит. Это был самый лучший корабль, каким ему доводилось командовать, и, может быть, единственный. Альт Меру хотелось, чтобы новый капитан оказался достоин этого корабля, но он сомневался, что так случится. Как бы то ни было, он будет скучать по этому кораблю.

Альт Мер прошептал, обращаясь к боевому кораблю, как к женщине:

— Это было превосходно.

После этого, посмотрев мимо генерала на взводного, он равнодушно пожал плечами:

— Ну, веди. Предаю себя в твои руки.

Что бы ни думал обо всем этом деле командир взвода, свои мысли он оставил при себе.

Глава 5

Плоскорожий дородный сержант целый час пил в баре, устроенном в одном из задних помещений гарнизонной кузницы, и, наконец, решился подойти к Рыжей Крошке. Она сидела одна в тени за столиком у стены, и ее нарочитая отрешенность от происходящего вокруг ясно говорила, что приставать к ней не надо. Пять кружек назад сержант еще мог бы сообразить, что не стоит делать глупостей. Но его обида за вчерашнее унижение и количество выпитого, в конце концов, взяли верх.

Он грозно встал перед ней, стараясь впечатлить уже одними своими размерами.

— Мы кое–что еще не решили, Рыжая, — громко заявил он.

Все обернулись. Несколько солдат встали и тихо двинулись к выходу. Жена кузнеца, стоявшая за стойкой, нахмурилась. За стеной в жаркой кузнице стучали молоты и шипело в воде охлаждаемое железо.

Руэ Меридиан на сержанта даже не взглянула. Она неподвижно смотрела в пространство, обеими руками обхватив кружку с элем. Сюда она пришла, так как хотела побыть одна. Ей сейчас надо было быть в воздухе, но не было настроения. Ей так все тут осточертело, и мысли постоянно возвращались к родному побережью и дому.

— Ты слышишь? — резко спросил сержант.

Руэ Меридиан чувствовала, как пахнет сержант, как воняет у него изо рта, как воняет его немытое тело, его жирные волосы, его грязная военная форма. Ей было интересно, заметил ли сержант, до чего он дошел, живя в полевых условиях. Скорее всего, нет.

— Ты не много ли о себе возомнила? — Вероятно, из–за того, что она не отвечала, он становился все смелее. Он придвинулся еще ближе. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, бродяга!

Она вздохнула:

— Разве мало того, что я вынуждена тебя слушать и нюхать? Еще и видеть? Это уже слишком.

Сержант постоял, тупо глядя на нее. Неожиданно он выбил у нее из рук кружку и выхватил свою короткую саблю.

— Ты меня обманула, Рыжая! Никому это не позволено! Гони деньги назад!

Руэ Меридиан откинулась на спинку стула и подняла глаза. Бросив беглый взгляд на сержанта, она снова отвернулась.

— Я тебя не обманывала, сержант. — Она мило улыбнулась.— Ты бросал настолько плохо, что тебя и не надо было обманывать. Если когда–нибудь научишься, тогда, может быть, и придется.

Бородатая физиономия сержанта перекосилась от бешенства.

— Отдавай мои деньги!

Словно по волшебству, в руке у нее появился нож. Сержант тут же отступил.

— Я все потратила. Все, до последней монеты. Начнем с того, что денег было немного. — Она снова на него посмотрела: — В чем дело, сержант? Уже час тут пьешь, значит, ты не на мели.

Сержант пошевелил губами, не зная, что сказать.

— Просто отдавай деньги.

Прошлым вечером они соревновались в метании ножей, и она победила. Хотя вряд ли это можно было назвать соревнованием, так как более неуклюжего противника у Руэ Меридиан еще не было. Чести и кошельку сержанта был нанесен ущерб, а такую цену он не хотел платить.

— Отстань, — устало произнесла Руэ Меридиан.

— Да ты дрянь, Рыжая, — взорвался сержант. — Мелкая мошенница и ведьма.

Руэ Меридиан решала, не убить ли его, но подумала о последствиях и отбросила эту мысль.

— Хочешь реванш, сержант? — спросила она.— Один бросок. Выигрываешь — отдаю тебе деньги. Проигрываешь — покупаешь мне эль и оставляешь в покое. Согласен?

Сержант с подозрением смотрел на нее, словно старался понять, в чем тут подвох. Руэ Меридиан терпеливо ждала ответа, глядя сержанту в глаза и держа нож в расслабленной ладони.

— Согласен, — сказал он наконец.