Но сейчас друид явно не собирался его хвалить. Он даже не потрудился поинтересоваться тем, как Бек добыл ключ. Как только он увидел его в руках у Бека, он тут же пришел в ярость.
Друид, сердито глядя на юношу, взял у него ключ. На палубе члены экспедиции готовились к очередному поиску ключа, не зная, что он уже найден и больше не надо сходить на берег. В каюте было слышно, как они ходят по палубе.
— Сожалею, — проговорил наконец Бек. — Я не думал, что…
— Это Трулз Рок тебя подговорил? — перебил его Странник, собираясь снова разразиться грозой.
Бек кивнул.
— Говори. Расскажи обо всем, что произошло.
К своему собственному удивлению, Бек не стал рассказывать все. Он рассказал почти все. Как к нему подошел оборотень и стал звать с собой в развалины замка за ключом. Он рассказал о том, что Трулз Рок утверждал, что они с ним похожи, и пересказал историю оборотня о его родителях. Он рассказал, как они подобрались к замку и как вошли в него, как нашли ключ и как бежали. Но он ни словом не обмолвился о волшебной силе, которую обнаружил в себе. Он ничего не сказал о том, что эта волшебная сила, по–видимому, заключена в его голосе. Бек решил, что сейчас не время заводить об этом разговор.
Объяснение, похоже, друида удовлетворило, и взгляд был уже не таким гневным, а голос не таким холодным.
— Трулзу Року не следует втягивать тебя в это. Ему не следует без необходимости подвергать твою жизнь опасности. Он импульсивен и непредсказуем, так что мне нечего удивляться тому, что он так себя повел. Но ты–то должен соображать, Бек. Не позволяй водить себя за нос. Что было бы, если бы с тобой что–нибудь случилось?!
— И что бы было?
Эти слова вырвались у Бека сами собой. Он не собирался их говорить, не собирался этим утром задавать друиду никаких вопросов. Достаточно было уже и того, что его отругали за то, что он принес ключ. Но юноша считал, что все–таки заслужил похвалу, и теперь разозлился сам. Во всяком случае, за нос его водит не Трулз Рок, а Странник.
— Что бы изменилось, — настаивал Бек, — если бы я вдруг не вернулся?
Друид удивленно на него посмотрел.
— Скажите правду, Странник. Я здесь не только из–за того, что вам нужна еще одна пара глаз и ушей? Вы меня взяли не просто потому, что я брат Квентина. — Бек зашел в своих расспросах уже далеко и остановиться не мог. — На самом деле я ведь вообще ему не родственник? Перед тем как я отправился в экспедицию, Коран рассказал, что принес меня к нему не Хольм Рау. Это сделали вы. Корану вы объяснили, что меня передал вам его родственник, но Трулз Рок сказал, что вынес меня из развалин моего дома и спас от судьбы, постигшей моих родителей. Это его слова. Так кто говорит правду, Странник?
Настала долгая пауза.
— Каждый, — сказал друид наконец. — Насколько может.
— Но я ведь не Ли и не Рау?
Друид покачал головой:
— Нет.
— Тогда кто же я?
Странник снова покачал головой:
— Я еще не готов тебе об этом сказать. Ты должен немного подождать, Бек.
Бек сдержал свою злость и отчаяние, так как понимал, что если даст волю своим чувствам, то разговор закончится, и возможность что–либо узнать будет потеряна. Терпение даст ему больше.
— Вы ведь не случайно там, на Камнеломе, связались именно со мной, когда на вас напали джунгли? — спросил Бек, пытаясь подойти к вопросу иначе. — Вы знали, что можете мысленно меня вызвать.
— Знал, — вынужден был согласиться друид.
— Откуда?
Друид опять покачал головой, отказываясь объяснять.
— Ладно. — Бек приложил усилие, чтобы сохранить спокойствие. — Я расскажу кое–что, о чем я умолчал. На пути из Лии в Арборлон кое–что произошло, о чем я никому не рассказывал, даже Квентину. Первой же ночью после того, как мы выехали и разбили лагерь у Серебряной реки, ко мне кое–кто приходил.
Бек быстро рассказал о своей встрече с Королем Серебряной реки. О том, как этот дух явился сначала в образе девочки, которая казалась знакомой, затем преобразился в похожее на рептилию чудовище, затем — в старика. Он пересказал все, что помнил из их разговора, и закончил тем, что рассказал друиду о Феникс–камне. Лицо друида оставалось неподвижным на протяжении всего рассказа, но глаза выдавали смятение чувств.
Бек закончил говорить и стоял, переминаясь от волнения с ноги на ногу и ожидая новой волны гнева. Но Странник просто молча удивленно смотрел на него, словно увидел сейчас его совсем в ином свете.
— Это был действительно Король Серебряной реки? — спросил наконец юноша, прервав долгое молчание.
Друид кивнул.
— Зачем он ко мне приходил? Что он хотел?
Странник отвернулся, словно искал ответ на переборках каюты.
— Образы девочки и чудовища должны были кое–что тебе сообщить, помочь тебе принять определенные решения. Феникс–камень дан тебе на тот случай, если эти решения окажутся опасны.
Настала очередь Бека удивляться.
— Что за решения?
Друид покачал головой.
— Больше вам нечего мне сказать?
Друид снова покачал головой.
— За это вы тоже на меня сердитесь? — возмущенно спросил Бек. — За то, что не рассказал раньше?
— Было бы неплохо, если бы ты рассказал.
Бек развел руками:
— Я бы рассказал, если бы не начал думать, для чего я тут на самом деле! Как только я понял, что вы от меня слишком многое скрываете, я решил, что тоже не обязан все вам рассказывать! — Бек кричал, но не мог ничего с собой поделать. — Я вам все это говорю потому, что хочу знать правду уже сегодня! Я требую не так уж много!
Друид иронично улыбнулся:
— Ты даже не представляешь себе, как много ты требуешь.
Юноша все не унимался:
— Пусть так. Но я все равно требую. Я хочу знать правду!
Друид был неумолим:
— Еще не время. Тебе надо потерпеть.
Бек почувствовал, что начинает густо краснеть от гнева. Он уже позабыл о своем решении сдерживаться.
— Легко так говорить тому, кто все знает. Но вам самому бы не понравилось, будь вы на моем месте. Я не могу заставить вас рассказать мне то, что вы скрываете. Но я не буду вашими глазами и ушами, пока вы не расскажете! Если вы мне не доверяете, то я не вижу причин, почему я должен вам помогать!
Странник спокойно кивнул:
— Это тебе решать, Бек. Но мне будет недоставать твоей помощи.
Бек посмотрел на друида, подумал, что бы еще сказать, ничего не придумал, развернулся и гордо вышел из каюты, хлопнув дверью. Когда он вышел на палубу, в глазах его стояли слезы.