Но затем чудовище предприняло неожиданный шаг. Оно бросилось на Бека, внезапно, даже не взглянув сначала в его сторону. Бек встретил эту атаку песнью желаний, но граак, казалось, даже не слышал ее. Он громыхал, не замедляя шага, не останавливаясь, взрывая землю своими когтистыми лапами, волоча поврежденную заднюю лапу, не переставая оглашать насыщенный испарениями воздух джунглей безумным, яростным шипением.

— Бек! — в смятении завопил Квентин.

Он рванулся вслед за грааком в полном пренебрежении собственной безопасностью и догнал чудовище, когда оно было всего в нескольких ярдах от его брата. Квентин взмахнул мечом Ли и, собрав всю свою оставшуюся силу, рубанул по сухожилиям второй задней лапы монстра. Граак тут же рухнул на землю. Но поскольку он пытался продолжать движение, стремясь добраться до Бека, он повалился прямо на горца, у которого, в отличие от Бека, не было времени убраться с пути чудовища. Несмотря на то, что Квентин бросился в сторону, когда извивающийся, хлещущий хвостом граак рухнул наземь, он не успел откатиться достаточно далеко, и огромный хвост рептилии впечатал его в землю.

Ему показалось, что на него свалилась гора. Его кости с хрустом ломались, и его так вмяло в землю, что он едва мог дышать. Он закричал бы, если б у него была такая возможность, но его лицо ушло в грязь дюймов на шесть. Граак скатился с него, затем вернулся, потом скатился опять. Квентину удалось поднять голову из грязи и вдохнуть воздуха, а затем монстр опять прокатился по нему.

— Квентин, не двигайся! — услыхал он крик Бека.

«Будто я могу», — мелькнула у него вялая мысль. Боль начала захлестывать его волнами. Он понимал, что уже не жилец. Никто не смог бы выжить, получив такие повреждения. Он был уже мертв, но мозг еще не получил этого послания.

Кто–то просунул под него руки и перевернул его. Тело пронзила мучительная боль.

— О боги! — выдохнул он, когда кости его заскрежетали. И изо рта хлынула кровь.

— Держись! — молил его Бек. — Прошу тебя, Квентин!

Бек умудрился поставить его на ноги и увести. Поблизости граак содрогался в предсмертной агонии. Откуда–то — не так чтобы издалека — приближался второй граак. Квентин не мог видеть всего этого, но был уверен, что так оно и есть. Он шел спотыкаясь, в глазах у него стояла ярко–красная пелена, сознание готовилось покинуть горца. В любой момент он мог рухнуть на землю. Квентин сопротивлялся этому с яростной решительностью. Если он упадет, Бек не сможет тащить его. Если он упадет, с ним будет покончено.

«Да, впрочем, — подумал он с каким–то смутным безразличием,— со мной в любом случае было покончено».

— Прости, Бек, — сказал он или, может быть, только попытался сказать. — Прости.

Затем волна мрака поглотила его, и все вокруг исчезло.

ГЛАВА 23

Было уже темно, когда Бек наконец появился из трюма «Ярла Шаннары», прошел на нос корабля и поднял взгляд на ночное небо. Луна была крошечным полумесяцем, висевшим прямо над их утесом, только что народившимся и едва заметным в безбрежном пространстве неба. Звезды усеивали небосвод цвета индиго подобно сверкающим белым песчинкам, разбросанным по черному бархату. Когда–то ему рассказали, что люди Старого Мира путешествовали к тем звездам, что они строили корабли, которые могли плавать от звезды к звезде так же, как он плавал по водам Синего Раздела. Это казалось невозможным. Но так было со многими чудесами, пока кто–нибудь не воплощал их в жизнь.

Он не пробыл на палубе и нескольких минут, когда рядом с ним появилась Руэ Меридиан, которая подошла так тихо, что он не слышал ее шагов и осознал ее присутствие, только ощутив ее руку на своей.

— Ты поспал? — спросила она.

Он покачал головой. О сне не могло быть и речи.

— Как он?

Мгновение он обдумывал это, глядя в небо:

— Его жизнь висит на волоске.

Им удалось вытащить Квентина Ли из Крэйка чуть живым. С помощью Бека он проковылял по тропинке около сотни ярдов, а затем потерял сознание. К тому времени он потерял уже столько крови, что когда они несли его, то с трудом могли удержать его одежду. Руэ Меридиан кое–что знала о том, как обрабатывать раны, научилась на Преккендорране, поэтому, перетянув поврежденные артерии жгутами, она зашила и перебинтовала раны как сумела. Заштопать раны на теле и соединить поломанные кости было нетрудно, но были еще и внутренние повреждения, опыта лечения которых у нее не было. Тут Квентину неоткуда было ждать помощи. Организм сам должен найти силы для исцеления, и все понимали, что шансы на это очень малы.

Лучшее, что они могли сделать, это либо доставить его в лечебницу в Четырех Землях, либо найти местного целителя. О первом не могло быть и речи. У них просто не было времени для этого. Что до второго, единственной надеждой были ринджи. Панакс отправился разузнать, что они могут сделать, но вернулся ни с чем. Когда один из ринджи оказывался в таком положении, как Квентин, его народ мог сделать для него не больше, чем экипаж «Ярла Шаннары» для горца.

— Он остался один? — спросила Бека Руэ.

Он покачал головой:

— За ним присматривает Панакс.

— Почему бы тебе не поспать немного? Ты больше ничего не можешь сделать.

— Я могу быть с ним.

— Панакс присмотрит за ним.

— Он не на Панакса рассчитывает.

На это она ничего не ответила. Просто стояла рядом с ним, глядя на звезды. Крэйк был подобен морю непроницаемой черноты на дне чаши, образованной горами, безмолвному и непознаваемому. Бек взглянул на него, и его обдало холодом, воспоминания этого дня снова и снова прокручивались в его голове и были еще слишком свежи и кошмарны. Он не мог отделаться от них даже сейчас, пребывая на безопасном удалении от того, что их породило.

— Ты вымотался, — произнесла Рыжая Крошка. Он кивнул в знак согласия. — Ты должен поспать, Бек.

— Я оставил его меч внизу. — Он указал на долину.

— Что?

— Его меч. Я совершенно забыл о нем. Просто оставил его там.

Она кивнула:

— Он никуда не денется. Мы сможем взять его завтра утром, когда станет светло.

— Я заберу его, — настаивал он. — Именно я оставил его. Это моя обязанность.

Он представил себе, как магический меч лежит на земле рядом с мертвым грааком, его гладкое лезвие покрыто кровью и грязью. Сломался ли он под весом монстра, прокатившегося по нему так же, как по его брату? Бек не заметил, даже не взглянул на него. Талисман, обладающий такой силой, а он даже не подумал о нем. Он думал только о Квентине.

— Почему бы тебе не перестать злиться на себя? — спросила она спокойно. — Почему бы тебе не расслабиться немного?

— Потому что он умирает,— ответил он яростно, зло.— Квентин умирает, и это моя вина.