Энджел покачала головой, хотя сердце ее затрепетало от надежды.
– Не разрешит. Он ненавидит нашу семью.
Лео отмахнулся от ее тревоги и надменно произнес:
– Он сделает как я скажу, поверь мне. Этот человек отчаянно добивается моей благосклонности.
Энджел, не думая, опустилась на ближайший стул. Голова гудела. Одним щелчком пальцев Лео может сделать то, чего она хочет больше всего на свете, – устроить счастье Делфи.
Энджел было все равно, что он думает, она просто знала, что должна сделать все, что потребуется. Она снова встала:
– Полагаю, ты сделаешь это при условии, что я соглашусь стать твоей любовницей?
Его губы вытянулись в тонкую ниточку, в глазах вспыхнули гневные искры.
– Не пытайся изображать из себя несчастную жертву. Мы оба хотим друг друга, а ты, похоже, решительно настроена это отрицать.
– Но ты не поможешь Ставросу и Делфи, если я не соглашусь на твое условие?
Лео безразлично пожал плечами:
– Скажем просто, что тогда мне не будет дела до того, что случится с ними. С какой стати мне так стараться, если я ничего за это не получу?
Энджел охватила дрожь. Она даже не могла утверждать, что невосприимчива к нему или что ей отвратительно предложение Лео, и ненавидела себя за это. Ее мучила совесть. Как она может упустить возможность устроить счастье сестры?
Энджел поняла, что выбора у нее нет. Делфи беременна, скоро три месяца, и вряд ли она захочет, чтобы на свадьбе все это заметили.
– Если я соглашусь, то у меня будет свое условие. Глаза Лео предостерегающе вспыхнули.
– Продолжай.
– Я хочу, чтоб Делфи и Ставрос поженились как можно скорее.
Циничное выражение, которое уже было знакомо Энджел, снова появилось на лице Лео.
– Не думай, что, если они быстро поженятся, это будет означать конец нашей связи, Энджел. Я не отпущу тебя, пока сам этого не захочу.
Энджел задрожала. Как он отреагирует, когда обнаружит, что она девственница? Он не похож на тех мужчин, которые приветствуют новичков в своей постели.
Лео смерил ее оценивающим взглядом:
– Но не вижу причин не выполнить эту просьбу. Но с этого момента ты – моя.
Краска отхлынула от лица Энджел. Лео не понравилось, как она побледнела. Он подошел к ней, быстро протянул руку и погладил по затылку. Волосы были шелковистыми под его пальцами, и его голос охрип от сдерживаемого желания:
– Не будем терять времени. Я попрошу отвезти тебя домой, чтобы ты собрала свои вещи, и привезти назад, ко мне.
Меньше чем через три часа Энджел, собрав чемоданы, вернулась на виллу.
– А твой отец разве не будет тоже жить здесь?
Лео привел Энджел в огромную роскошную спальню. Ее отцу всегда сильно недоставало вкуса, он из тех людей, которые считают атрибуты вроде золотых кранов признаками богатства.
Лео как раз показывал ей дверь, соединяющую спальню с его комнатой, и Энджел выпалила вопрос, чтобы замаскировать приступ паники. Он повернулся к ней и небрежно прислонился к дверному косяку. За несколько часов ее отсутствия Лео, казалось, прекрасно выспался, потому что выглядел непозволительно отдохнувшим и бодрым. Она же была все липкая от пота, с покрасневшими глазами, все еще оглушенная тем, что произошло.
Низкий рокот его голоса вернул ее назад:
– Отец пока будет жить на острове. Ему противопоказан всякий стресс, а Афины – это стресс, потому что он не может не работать. Даже сейчас.
Энджел поморщилась от горечи, звучащей в голосе Лео. Ее преследовало чувство вины. Но она ничего не могла на это ответить; любое выражение сочувствия было бы тут же отвергнуто. В любом случае Лео это и не требовалось.
Он показал прилегающую к спальне большую ванную и пустой гардероб. Энджел подошла и осторожно заглянула внутрь.
Лео окинул ее беглым взглядом, и ей захотелось съежиться. Она даже не переоделась.
– Завтра к тебе придет стилист, доставят полный гардероб и прочее. С этих пор ты должна выглядеть как дорогостоящая женщина, не так ли?
Энджел краем глаза видела огромную кровать, которую старалась не замечать. Сердце затрепыхалось, и она дерзко выпалила:
– Что ж, прекрасно. Заполни этот гардероб, и я буду только рада сыграть свою роль.
Он оттолкнулся от двери и подошел достаточно близко, чтобы пульс Энджел заколотился. Улыбнулся лениво. Цинично.
– Не думаю, что потребуется много играть. Твоя пугливость меня интригует. Я ожидал, ты будешь в восторге, оттого что я выбрал тебя своей любовницей.
Энджел подыскивала слова, но, к своему огорчению, ответить не успела.
Лео взглянул на свои часы и отрывисто бросил:
– Мне надо ехать в офис. А ты пока отдохни. Ты выглядишь усталой.
И ушел. Энджел пошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела не просто усталой. Она выглядела совершенно разбитой.
Энджел разделась и долго стояла под горячим душем. Потом вышла, высушила волосы, задвинула шторы, забралась на мягкую кровать и провалилась в глубокий сон без сновидений.
На грани пробуждения Энджел чувствовала мягкое покачивание. А потом услышала голос. Глубокий, задушевный голос, на который она инстинктивно повернулась. Улыбнулась. Покачивание сделалось сильнее. Голос тоже.
– Энджел.
Это не сон. Она тут же проснулась и уставилась широко открытыми глазами на Лео Парнассиса, который сидел на кровати с непроницаемым выражением лица.
Энджел мгновенно все вспомнила.
Она схватилась за простыню и подтянула ее повыше, хотя и была одета в пижаму. Отодвинулась как можно дальше от него. Давно ли он наблюдает за ней, спящей?
Лео встал, и Энджел хрипло спросила:
– Сколько времени? Он взглянул на часы:
– Восемь вечера.
Энджел потрясенно села, придерживая простыню:
– Я проспала весь день?
Лео кивнул, затем раздвинул портьеры, и Энджел увидела, что солнце уже садится. Уже выходя за дверь, Лео бросил:
– Обед будет подан через двадцать минут. Жду тебя внизу.
Дожидаясь Энджел, Лео стоял у огромного французского окна столовой.
Он думал о том, что за миг до пробуждения она почти потянулась к нему с мягкой улыбкой на губах, и эта соблазнительная родинка в уголке рта так и манила поцеловать ее. Манила сделать гораздо больше. Но когда она открыла глаза, Лео заметил в них тень.
Волосы Энджел были растрепаны, лежали на обнаженном плече, с которого соскользнула бретелька пижамы. Она выглядела невероятно сексуальной и в то же время невозможно уязвимой.