Фей Кемп добавила в чай сахару и одобрительно посмотрела вокруг.
Этьен, слишком хорошо знакомый с недобрыми завуалированными шутками своей матери, нахмурился, сбитый с толку деланой безобидностью ее замечания.
— Мама, «уютный» не совсем подходящее определение для этой комнаты.
Услышав это, Анна едва заметно нахмурилась. В словах Фей определенно содержался какой-то подвох.
Миссис Тернер, обнаружив, что в доме гости, накрыла завтрак в изящно обставленной комнате, считавшейся столовой. Широкие французские окна выходили на лужайку. Трудно найти более приятное помещение для обеда. Однако Этьен прав. Этой комнате не хватало уюта.
— Анна, я вижу, твое влияние не распространяется на создание комфорта в доме, — продолжала Фей. Ее глаза скользили по вазам, стоящим по краям каминной полки. Она относилась к невестке свысока, напоминая тем самым, что та не пара ее сыну.
— Совершенство невозможно улучшить, — тихо сказала Анна, — я не могу соперничать с Кэтрин.
Без сомнения, у Кэтрин был абсолютный вкус, совершенное тело, идеальный муж, а она, Анна, здесь посторонняя. Она не могла избавиться от ощущения, будто она чужая в собственном доме.
— Так вот почему ты оставила интерьер комнаты без изменений. Я припоминаю, что эта комната была первой, которую Кэтрин переделала, как только выселила меня.
Фей улыбнулась Дрю и фамильярно похлопала его по руке.
Анна заметила, как у Этьена побелели костяшки пальцев, удерживающих кофейную чашку.
— Лично я никогда не понимала, почему так уж много вкуса требуется, чтобы нанять дизайнера, который сам решит, как должен выглядеть ваш дом. Дрю, мой ангел, не передашь ли мне мед?
— Ты сама предпочла уехать, — с нажимом напомнил Этьен, — а Анна прекрасно знает, что может распоряжаться в доме, как сочтет нужным.
— По выражению ее лица могу сказать, что она бы почувствовала себя увереннее, если бы ты подсказывал ей.
Не отвечая матери, Этьен повернулся к Анне. Внезапно его отвлек голос Эммы. Анна вздохнула с облегчением.
— Папа, ты возьмешь меня сегодня на вечеринку к Луизе?
— Да, наверное.
— У Луизы красивый дом, — заявила девочка, играя с пластиковой фигуркой героя какого-то мультфильма, которую она извлекла со дна пакетика из-под хлопьев. — Он не такой большой, как наш. Именно поэтому ее мама и папа спят в одной кровати?
Казалось, что напряженное молчание будет продолжаться вечно.
Все хороши! У Анны комок подступил к горлу. Она не могла поднять глаз ни на кого, в особенности на Этьена.
— Я пойду искупаю Тома, — пробормотала Анна, доставая ребенка из его высокого стульчика.
Унося мальчика из комнаты, Анна услышала, как Фей сказала каким-то особым тоном:
— Эмма, наверное, папа Луизы не храпит так громко, как твой. Скажи мне, а бабушки приглашены на ваш вечер?
Слова Эммы были справедливы до сегодняшнего дня. По иронии судьбы, девочка высказалась наутро после их первой ночи. Если бы детское любопытство проявлялось в узком кругу! Дрю и так уже решил, что отношения супругов какие-то странные. Анна вдруг рассмеялась. У них с Этьеном установились действительно странные отношения!
Анна вздохнула и погрузила пальцы в пенящуюся воду в ванночке Тома, улыбнувшись тому, с какой серьезной миной он пытался есть пузыри.
— Ах ты, непослушный, я всегда просила тебя быть моим свидетелем, — приговаривала она, растирая Тому спинку губкой.
Том имел прекрасную возможность убедиться, как она спит, когда проскользнул сегодня утром к ним в постель. Он удивился, обнаружив в постели еще и папу, но не ретировался.
Когда Этьен бросил взгляд на часы, он охнул и уставился на мальчика.
— Часто он так делает? — спросил Этьен, поглаживая сына под одеялом.
— Почти каждое утро.
— Боже мой!
Том, не способный оставаться спокойным ни на минуту, перебрался на нижнюю часть кровати.
— Нам нужно что-то сделать с биологическим будильником этого молодого человека. Я хочу начинать день иначе.
Быстрый взгляд, брошенный на Анну, свидетельствовал о том, что Этьен подумал вовсе не о двухкилометровом кроссе и не о зарядке. Он говорил о чем-то интимном…
По ее коже пробежал трепет, и по всему телу разлился жар. Они моментально настроились на одну волну. Даже с закрытыми глазами Анна чувствовала тепло, исходящее от тела Этьена, несмотря на то, что он лежал поодаль. Когда она вдохнула запах его кожи, мышцы ее живота судорожно сократились.
Она вспоминала прошедшую ночь. Сила его страсти заставляла все ее тело выгибаться. Но наутро она чувствовала какую-то неловкость.
— Мне надо встать и предупредить миссис Тернер, что у нас гости.
— Как же я об этом забыл?
Этьен не отвернулся, когда Анна попыталась поскорей прикрыть наготу толстым халатом. Она почувствовала облегчение оттого, что он не спросил о ее самочувствии.
— Ты, кажется, не рад приезду матери.
Неужели Этьен не понимает, какое счастье, что у него есть мать? Анна всегда удивлялась тем, кто воспринимал свои семьи как само собой разумеющееся.
— Разве я выказал какое-то неодобрение?
— Ты был не слишком гостеприимен с ней.
— В сложившихся обстоятельствах меня можно назвать образцом самообладания. Подумать только, замужество! — фыркнул он. — У нее не все дома.
— Она ведь не хотела, чтобы ты женился на мне, — напомнила ему Анна, — я кое-что ненароком подслушала, — пояснила она, заметив, что Этьен удивленно приподнял брови.
— Самое главное, чтобы хотел я, не так ли? — ласково сказал он, и его глаза засияли. — Не волнуйся, моя мать не лишится сна только из-за того, что я не одобряю ее поступки. Точно так же и я не нуждаюсь в ее одобрении. Она создает свои собственные правила и меняет их, когда они ей больше не подходят, — добавил Этьен.
Анна не могла сдержать улыбки.
— Ты улыбаешься очень таинственно, — произнес он, положив руку под голову и поправляя взъерошенные волосы. — Поделишься секретом?
Этьен уже не походил на себя прежнего, напоминавшего ей загадочного зверя, покидающего по утрам свое логово. Анна узнала его целиком и так полюбила, что едва сдерживалась, чтобы не закричать об этом на весь белый свет…
— Тебе не захочется слушать.
— А ты попробуй, скажи.
Анна смотрела, как напрягаются и расслабляются мышцы его плеч. Набравшись храбрости, она позволила своему взгляду опуститься ниже, туда, где простыня едва прикрывала узкие бедра Этьена. Она поразилась собственной смелости и неожиданным эмоциям.
— Кажется, ты сам совершенствуешь в себе талант создавать правила, а потом менять их. Наверное, ты унаследовал характер матери, — выдала Анна.