Ее взгляд обещал пьянящие ласки, способные заменить янтарный напиток в его руке, ее упругий бюст впечатлял. В общем, все предвещало наслаждения, о каких не принято говорить вслух и о каких сам Маркус знал не понаслышке.
Но замутненный взгляд Маркуса невольно скользнул по непринужденно беседующей парочке за дальним столиком. В полумраке питейного заведения он сумел разглядеть золотисто-медные пряди, филигранно вырисованный профиль и дразнящий прищур знакомых зеленых глаз. Элоиза…
Он бы мог бесконечно смотреть на нее, если бы не этот странный тип, который так же пристально уставился на девушку. Не старик, однако, не юноша, не обрюзгший, но и не спортивен, не урод, но до красавца ему очень далеко, и особой грацией не отличается. Так… непонятный тип. Тогда какого черта? – подумал Маркус Коварис.
Он саркастически ухмыльнулся.
Элоиза определенно была дочерью своей матери – женщины, которая некогда обманом выманила у его дяди Тео немалые деньги. В чем ей помогала доченька. И в Лондон-то Маркус был вынужден лететь именно по этой причине. Он изыскивал возможности компенсировать своей тете и кузине финансовые потери, связанные с деловыми неудачами дяди Тео.
Он не посвящал скорбящих женщин в подробности. Да они никогда бы и не поверили, что рассудительный Тео Томбис допустил подобную оплошность. Маркус намеревался использовать собственные финансовые резервы для обеспечения своих близких родственниц.
Но один взгляд на Элоизу, флиртующую с пожилым мужчиной, возбудил в нем справедливое негодование. Его принципиальность, изрядно подпитанная алкоголем, заявила о себе. Черные глаза Маркуса сузились.
Никто не мог быть так прекрасен и невинен, как эта девушка. Никто не мог быть так порочен и низок, как эта же самая девушка.
Маркус знал, что она девственница, он уважал в ней силу духа, которая позволяла ей противостоять плотским соблазнам, в изобилии окружавшим ее. Но это не помешало ему заподозрить Элоизу в гнусной игре. А после гибели дяди Тео он был готов открыто обвинить ее в спекуляциях этой самой невинностью, которую она виртуозно использовала как манок для сластолюбивых богатеев.
Она сидела вполоборота к нему, в золотистом кардигане свободного фасона. Полушария высокой молодой груди выступали из низкого декольте, а тонкая талия была перехвачена пояском. Черная узкая юбка из шерстяного крепа туго облегала спортивные бедра и доходила до точеных колен.
Маркус и прежде замечал, что, избегая броских элементов в одежде, Элоиза умело составляет свой гардероб, складывающийся преимущественно из непритязательных спортивных, простых, будничных вещей и в высшей степени элегантных туалетов на выход, которые подчеркивают ее молодость, свежеть, красоту.
Даже в этом нарочито старомодном наряде, лишенном какой бы то ни было вычурности и дополнительных аксессуаров, Элоиза выглядела бесподобно.
И все же изюминка имелась. Когда Маркус ее заметил, он уже с трудом отвел голодный и хищный взгляд. На изящных ногах девушки красовались золотистые кожаные босоножки на высоких каблучках. Тонкая щиколотка, переплетенная причудливой паутинкой из множества тоненьких ремешков, прочно приковала к себе мужчину.
В этот самый миг в его душе закипало хитрое варево из восхищения перед столь прекрасным творением природы и возмущения теми пороками, которые таила в себе ее беспринципная натура.
Маркус Коварис видел, как млеет пожилой господин от каждого взгляда Элоизы, от ее легкого прикосновения, от каждого слова, брошенного невзначай. Он не удивлялся силе ее очарования, но был уверен, что сам никогда не падет жертвой притворной чистоты.
Маркус жаждал противоборства. Такой соперник представлялся ему идеальным. Элоиза – воплощение женского коварства, и он – сторонник незамутненной принципиальности. Победа в таком поединке сделает честь любому. Маркусу не терпелось скрестить клинки с обладательницей густой рыжей шевелюры.
Даже по прошествии пяти лет он мог явственно восстановить в памяти чувство, порожденное единственным прикосновением к ее кремовой коже… Маркус пошатнулся на высоком стуле у стойки бара и заставил себя отвести глаза от девушки.
Зато присмотрелся к ее спутнику. Он с трудом признал в пожилом господине легендарного американского бизнесмена Теодора Чарлтона, драматическая история о разводе которого обошла все светские издания.
Маркус многозначительно улыбнулся, глядя на потенциальную жертву молодой авантюристки. Он не допускал и тени сомнения, что Элоиза пойдет по стопам своей матери, многого достигшей на этом поприще. И его уверенность лишь окрепла, когда на днях он вычитал в экономической прессе об успехе молодого дизайнерского бюро, занятого созданием элитных ювелирных изделий и известного творческим подходом к сочетанию и технологической обработке исходных материалов. В списке учредителей значилось имя Элоизы Смит, знакомой ему под именем Элоизы Бейкер.
И все потому, что в числе перспективных планов дяди Тео была организация подобного предприятия, дабы использовать художественные способности многообещающей малышки Элоизы, для чего уже был разработан детальный бизнес-план.
Под медленную музыку Тео Чарлтон повел свою спутницу потанцевать. Элоиза, по мнению Маркуса, была более чем благосклонна к своему партнеру. Он наблюдал за парочкой с любопытством, гневом и небольшой долей брезгливости, поскольку не желал верить, что белокожая куколка близка с этим рохлей, как может быть женщина близка с мужчиной.
Встреча с Элоизой не была случайной в полном смысле этого слова. Маркус сознательно разыскивал сестру Хлои Бейкер. Он специально нанял для этого человека, а тот предоставил ему исчерпывающую информацию о… дочери Хлои, Элоизе Смит: ее адрес, профессиональное резюме, круг общения, привычки…
Вот только увидеть ее в этом баре именно сегодня Маркус не рассчитывал. Он жаждал расплаты, однако в атаку нельзя идти невооруженным. Плана же не было. Он еще не вызрел в сознании Маркуса.
* * *
Мерно раскачиваясь в танце, Элоиза бесцельно скользила взглядом по залу. Уютный клуб в центре Лондона с баром, рестораном и небольшой танцплощадкой привлекал преимущественно солидную интеллигентную публику.
Кухня и обслуживание были на высоте. Сюда можно было запросто прийти и выпить коктейль у стойки бара, полюбоваться на красивых женщин и уверенных в своем будущем мужчин. Люди в этом месте чувствовали себя уютно и расслабленно.
Но даже в столь непринужденной обстановке Теодор Чарлтон проявлял чудеса бдительности, к которой его приучили долгие годы в бизнесе.
– Не оборачивайтесь, – с безмятежной улыбкой на лице предупредил он свою партнершу. – Там мужчина за барной стойкой уже долгое время не сводит с вас глаз. Что-то в нем мне не нравится… Кровожадность какая-то.
Элоиза не придала особого значения словам Теда, приняв их за очередное проявление ревности. Но, сделав в танце оборот, она устремила взгляд в сторону бара и тотчас заметила своего старого знакомого, который весьма недружелюбно смотрел на нее.