Маркус погладил себя по животу и, сославшись на переедание, заявил, что ему во что бы то ни стало необходимо вытянуть ноги. Он пригласил Элоизу в просторную гостиную, где вальяжно расположился на одном из диванов.
– Снимай свой тесный жакет и последуй моему примеру, – предложил он.
– Я не могу его снять, – призналась Элоиза.
– Не придумывай. Я что, не видел тебя в купальнике? – взволновал ее своим небрежным, напоминанием мужчина.
Он протянул руку и расстегнул единственную пуговицу на ее талии. Взору приоткрылась тонкая перемычка кружевного бюстгальтера.
– Ты меня хочешь? – нагло спросил он.
– Нет, – так же твердо, как и пять лет назад, ответила Элоиза.
– Я лишь хотел помочь тебе, – лениво сообщил он.
– В помощи не нуждаюсь, – отрезала двадцатичетырехлетняя девственница, начиная злиться на себя, на Маркуса, на весь свет.
– Но ты такая красивая, можно сказать, идеальная женщина… Я не понимаю, – сказал он.
– Ты не единственный мужчина, который сознается в непонимании женщин, – констатировала она, застегнув большую красивую пуговицу на жакете.
Маркус встал сам и заставил Элоизу подняться с кресла. Он привлек ее к себе и обнял. Она вновь окунулась в ту бездну, в которую ее неизменно погружали поцелуи Маркуса.
– Теперь в постель, – шепнул он. – Скажи «да».
– Да, – бессознательно отозвалась девушка.
Он нес ее на руках, затем бережно возложил на постель. Как-то внезапно он возник над ней обнаженный по пояс.
Элоиза дышала часто, ее голова кружилась.
Он освободил ее грудь, беспорядочно целуя лилейную кожу.
Элоиза шептала его имя нежно и томно. Она теребила волосы Маркуса, гладила широкие плечи. Обессиленно запрокинув голову, закрыла глаза и погрузилась в грезу.
Шумное дыхание Маркуса возбуждало ее разительнее поцелуев. Она ощутила сильный жар и незнакомое томление внизу живота.
Маркус обнажал ее, ловко управляясь с одеждой.
Элоиза чувствовала себя драгоценностью в его сильных руках. Так она в своей мастерской старательно ограняла камни, прежде чем дать им изысканное обрамление из белого, желтого, червонного золота или таинственного серебра.
Жар от живота разлился по всему телу. Это было подобно восторгу.
Девушка открыла глаза и посмотрела на возбужденного мужчину, склонившегося над ней в сумраке спальни.
– Маркус, – прошептала она.
Он услышал долгожданный призыв. Она ощутила его тяжесть, затем – необузданность желания.
– Да, – выдохнула Элоиза.
Он наполнил ее собой, заставляя вздрагивать от сладостного томления.
Он был несказанно счастлив обнаружить ее такой же нетронутой, как пять лет назад.
Его рука скользила по ее бедру. Нащупав уплотнение, он тотчас замер.
– Что это? – спросил Маркус.
– Так, ерунда… Маленький шрам. Я поранилась стеклом, пришлось накладывать швы. Так что я не идеальна, – чувственным шепотом ответила Элоиза, обхватила его шею и нежно попросила: – Продолжай.
До вершины блаженства оставалось немного. Но оказалось, что Маркус к ней и не стремился.
– Ладно, – проворчал он, повернувшись на спину. – Для первого раза достаточно.
– Я что-то не поняла, – начала Элоиза, и тут в соседней комнате раздался телефонный звонок.
– Я должен ответить, – сказал Маркус, поднимаясь.
– Значит, ты действительно ждал звонка? – пролепетала Элоиза.
– Думаешь, я завлек тебя сюда обманом?.. Просто коротать часы ожидания лучше в приятной компании старинного друга, – сообщил он, натягивая брюки. – Одевайся. Я верну тебя домой, пока твои друзья не объявили тревогу.
– Я взрослая женщина, – гордо произнесла Элоиза.
– Если ты останешься здесь на ночь, мне придется стать взрослым мужчиной, а я этого не хочу… Ты вся горишь, Рыжая, – сказал он, выходя из спальни.
– Это бич всей моей жизни, – горестно бросила вслед ему Элоиза. – Нельзя безнаказанно быть рыжей, – попеняла она на свою склонность к предательскому румянцу.
– Иди в душ! – прокричал Маркус. – И если тебе повезет, то я присоединюсь вскоре. Нельзя безнаказанно лежать в моей постели.
Элоиза поморщилась от его надменных шуточек.
Маркус не удивился, застав ее одетой.
– Прости… У меня проблемы. Предстоит много работы этой ночью. Я рад, что ты уже оделась. Сейчас попрошу отвезти тебя домой. Машина будет ждать у парадного входа.
Элоиза вопросительно изогнула брови.
– Я позвоню тебе завтра… Обещаю, – подтвердил Маркус свое намерение, видя ее красноречивое недовольство.
Он проводил ее до двери своего номера.
– Не обижайся. Но у меня много неотложных дел, – пробормотал он, торопливо поцеловав женщину в щеку и втолкнув ее в лифт.
– Конечно, Маркус. Дело, прежде всего. Очень тебя понимаю… Но можешь не беспокоиться, завтра я вылетаю в Париж, мы открываем там наше представительство.
– Какая неожиданность, – проговорил Маркус, придержав створки лифта.
– Отнюдь. Тед давно предрекал нам этот прорыв. – В надежде позлить Маркуса, Элоиза упомянула мистера Чарлтона. – Он одержим нашим успехом, как своим собственным. Более трепетного мужчины мне еще встречать не приходилось.
Маркус больше не скрывал своих эмоций. Он смотрел на Элоизу Смит, злобно прищурив черные глаза. Его челюсти были сжаты. Элоиза приняла такую реакцию за приступ ревности и осталась весьма довольна собой, подумывая, как бы подлить масла в огонь.
– Благодарю за сытный ужин. Ты меня ублажил, Маркус.
– Если тебя не будет в Лондоне, то я здесь тоже не задержусь, – парировал он, и дверцы лифта закрылись.
Сердце Элоизы замерло, а затем оборвалось, когда кабинка лифта плавно поехала вниз. Из отеля она вышла с выражением тяжелой утраты на своем вечно задорном веснушчатом лице.
Она не понимала, что произошло, но отчаянно корила себя, поскольку явно переиграла в желании вызвать ревность Маркуса. Она повела себя вульгарно, приплетая к этому Теда Чарлтона.
Второй раз в жизни Элоиза почувствовала себя вымаранной в грязи.
– Как тебе это нравится? – спросила Элоиза у Кэти, вертясь перед зеркалом в черном шелковом облегающем платье для коктейля без бретелек, подол которого оканчивался в трех дюймах над коленями. – Совершенно новое. Ни разу не надевала.