Всё пространство покрывала густая, ароматно пахнущая пена, в каждом пузырьке которой переливалась маленькая радуга, смещающаяся под светом пяти «точечных» ламп на потолке. Её легко было убрать одним простым движением. Но никто из нас не хотел ничем нарушать той атмосферы доверия и дружеской поддержки, которая успела установиться между нами. Или речь уже шла о чём-то большем? Пожалуй, в этом Людмила, как оказалось, очень походила на Ольгу, однако, если бы всего несколько дней назад мне кто-нибудь сказал, что вскоре произойдёт именно так, я ни за что не поверил бы.
– Чем занимаются Женя и Норд?
– О, она сидит у окна и всматривается в огни города. Говорит, что не хочет никому мешать, видимо, подразумевая наши с тобой какие-то особенные отношения… – улыбнулась Людмила. – А Норд перевыполнил все нормы по поеданию мяса и сейчас развалился на кухне рядом с холодильником. Я там постелила удобный коврик, и, похоже, он пришёлся ему весьма по вкусу.
– Отлично. Прямо идиллия! – Я поднял руку, смотрящуюся несуразно из-за налипшей пены, и взял бокал. – Давай за нас и чтобы всё это кончилось хорошо. Знаешь, несмотря на заверения Жени, мне всё-таки немного не по себе и кажется, что снова раздастся звонок в дверь, а на пороге окажется эта парочка. Очень не хотелось бы повторять мой опыт по вылезанию с балкона – эдак ещё раз может и не повезти.
– Забавно, я думаю о том же самом. Но, знаешь, ещё больше – о нашей с тобой удивительной встрече, которая буквально перевернула для меня мир. И как я могла быть такой глупой и думать о смерти, когда на свете есть такой замечательный человек, как ты?
– Ну, не преувеличивай. Ворвался среди ночи, наговорил разных безумных вещей, подверг смертельной опасности, причём дважды, а теперь ещё занимаю твою ванну… – рассмеялся я. – Но, знаешь, мне хочется сказать тебе примерно то же самое и ещё раз поблагодарить за доверие и помощь. Без тебя бы я точно не справился, даже с Женей.
В дверь постучали.
– Можно войти? – раздался голос Жени. Мы единодушно разрешили. Девушка вошла и смущённо остановилась напротив: – Надеюсь, я не оторвала вас от чего-то важного или личного?
– Нет, всё в порядке. Что такое?
– Извините меня, конечно, но, думаю, не стоит затягивать с отходом ко сну. Завтра нам предстоит много дел, а время поджимает.
– Спасибо за беспокойство, мы о чём-то подобном как раз и думали, – серьёзно кивнул я. – Пожалуй, мне лучше всего будет расположиться в той небольшой комнатке справа от гостиной.
– Да, не буду настаивать ни на чём другом. Не переживай! – звонко рассмеялась Людмила. – Ладно, домывайся, а мы пойдём и всё приготовим.
Девушки вышли, а я ещё какое-то время лежал в душистой пене и думал о том, что, пожалуй, несмотря на всё происходящее, это один из самых спокойных и счастливых моих вечеров в жизни. Затем, повернув вентиль, открывающий слив, я перешёл в душевую кабинку и некоторое время нежился в несущихся со всех сторон прохладных струях воды. А когда, насухо вытершись и опоясавшись широким мягким полотенцем, прошёл в комнату, оказалось, что постель уже разобрана, а девушки о чём-то непринуждённо болтают.
– Всё, располагайся поудобнее. Доброй ночи! – встрепенулась Людмила и, обворожительно улыбнувшись, поманила с собой Женю, успевшую, пока дверь не закрылась, сказать только:
– Пока!
Я с удовольствием рухнул в мягкую пружинистую кровать. Убедившись, что коврик Норда лежит теперь у окна, как и сам дремлющий друг детства, я, закрыв глаза, какое-то время наслаждался теплом и тишиной, а потом оказался в каком-то странном месте, напоминающем тоннель метро, но явно вырубленном в скале. Всё вокруг освещалось каким-то блёклым, желтоватым, пульсирующим светом, который, словно ритм взволнованного сердца, начинал мигать всё быстрее. Тёмные рельсы неровно уходили куда-то вниз, а всё вокруг сотрясалось от каких-то сильных толчков. Кажется, здесь было очень душно и странно пахло. Мне почему-то это напомнило сжигаемые летним вечером на даче в старой бочке листья. Потом раздался какой-то странный гул, и я увидел вагон, несущийся вниз, кажется, никем не управляемый. Внутри метались размытые фигуры, но, несмотря на яркий свет, никаких подробностей я разглядеть не смог. Однако сильно испугался, особенно когда увидел длинный чёрный шлейф, который развевался сзади вагона и больше походил на тень какого-то уродливого великана. Но это было нечто гораздо более живое и ужасное, которое, кажется, может сейчас ухватить и меня, чтобы увлечь в неизвестную, но гибельную бездну. Вроде бы я даже слышал какой-то нечеловеческий вопль, отчего захотелось опуститься на колени, сжаться, закрыть глаза и надеяться, что так меня никто не заметит и беда пройдёт мимо.
Огромные скрученные из зияющей черноты пальцы потянулись ко мне, обдав ледяной волной ужаса, и я отчаянно прыгнул изо всех сил назад, хотя прекрасно знал, что сильно ударюсь о стену и это меня не спасёт. Но я всё летел и летел, наконец, ударившись плечом обо что-то гулкое, перекатившись и поднявшись на ноги. Где я? Тоннель исчез, и лишь небольшое облако, висевшее высоко в подёрнутом сплошным дымом небе, напоминало формой гору с арочным входом. Может быть, именно оттуда я только что и выпал?
Я сделал несколько шагов к краю и посмотрел вниз – какие-то странные постройки, чуть дальше – рельсы, и по ним вдали едет привычный «экспресс». Приглядевшись, я подумал, что место очень напоминает подъезд к Казанскому вокзалу, хотя отсюда сказать наверняка было сложно. Во всяком случае, судя по видимому издали зданию, хотелось думать, что я находился недалеко от платформы «Электрозаводская». Так всё происходящее воспринималось как-то спокойнее. А что здесь есть ещё? Я увидел небольшое строение, обитое ржавыми и погнутыми металлическими листами с гостеприимно распахнутой дверью, и как-то неожиданно оказался внутри. Или это уже совсем другое место? Какое тут всё странное – словно у меня что-то случилось с глазами. Но нет – свои руки и тело я различал привычно и отчётливо, но не остальное. Кажется, недавно здесь велись какие-то важные разговоры, остро пахло пожарищем, но теперь всё замерло и готовится к чему-то окончательному. Да, это явственно чувствуется, и вдруг вокруг меня сразу везде заплясали языки пламени, источающие невыносимый жар и заканчивающиеся густым чёрным дымом, в котором затаилась невидимая угроза. А где же дверь и выход? Я заметался по помещению, слыша треск и характерный вой разгорающегося огня. В следующее мгновение он начал лизать мне лицо, глаза заслезились, и, моргнув, я почувствовал, что снова нахожусь на свежем воздухе, прижавшись ухом к горячим камням, которыми было усыпано всё вокруг. Правее открывался вид на огромный кратер, очень похожий на Трюфельный холм, но всё-таки другой и, кажется, таящий в себе нечто намного более страшное. Окружающее очень походило на то, что рассказывала Женя об Этне и, наверное, именно здесь я сейчас и оказался, к чему-то настороженно прислушиваясь. В самом деле, откуда-то нёсся неразборчивый говор – казалось, что он идёт из самых недр Земли, с трудом пробиваясь сквозь многие километры к поверхности. И, самое странное, хотя слов было не разобрать, какой-то своей частью я понимал, о чём говорит голос, но никак не мог осознать, и это ужасно раздражало. Словно мысль или воспоминание, которые, кажется, сейчас ухватишь, и всё станет понятным. Но они ускользают, оставаясь привилегией какой-то, пусть моей, но не доступной для понимания части.