– Наверное… – Людмилины плечи немного передёрнулись: – Женя, ты не можешь как-нибудь посмотреть?
– Боюсь, что нет, – ответила она и почему-то насупилась.
– Ладно, тогда предоставим действовать этим профессионалам. Глянем – насколько хороший эскорт к нам приставил Виталий Александрович, – резюмировал я, глядя, как из остановившегося джипа выходят сопровождающие с автоматами наперевес и, внимательно оглядываясь, неровной цепочкой движутся к ограде. Они напоминали каких-то киногероев, осуществляющих опасную военную операцию, и неожиданно я пожалел, что втянул этих молодых ребят в подобную передрягу. Ведь вполне может так получиться, что некоторые из них назад и не вернутся. Впрочем, может быть, имеет смысл настойчиво попросить Женю, несмотря на отказ, всё-таки к ним незримо присоединиться. Или пусть остаётся рядом, чтобы в случае чего защитить, как это уже было в садовом товариществе?
– А почему они пошли и просто нас здесь оставили? – недовольно спросила Людмила. – Ведь они ничего не знают о Жене.
– Не совсем так. Мы в поле, и здесь всё просматривается. Не думаю, что на территорию кладбища пойдут все – обязательно кто-нибудь останется приглядывать, – ответил я и, обернувшись, посмотрел на Норда, который громко дышал, вывалив язык, и успел закапать слюнями коврик сзади. – Кстати, Женя, а почему всё-таки нет?
– О чём ты?
– Ну, ты отказалась посмотреть в окрестностях наших друзей.
– Не знаю, просто так чувствую. Поверьте, несмотря на то что я выгляжу для вас прежней, на самом деле в голове многое поменялось.
– Просто исчерпывающий ответ, – усмехнулась Людмила и постучала пальцами по рулю. – Ладно. Если что, просто свалим отсюда поскорее и всё.
– Правильно. А с поисками тела Оли, наверное, мне стоит обратиться всё к тому же Виталию Александровичу? – нахмурился я. – Как думаешь, может быть, вообще не надо было затевать всё это самим и сейчас? Мы бы просто могли сказать этим ребятам, что делать – они и на кладбище бы сами побывали, положив камень, а затем и морг с телом Оли навестили?
– Нет. Нам надо действовать самим, а не перепоручать кому-то ещё, неоправданно расширяя круг посвящённых, – уверенно ответила Женя.
– Что это значит? Ведь я просто дал той же Люде камень, и она стала в нашей команде…
– Не могу объяснить, но это было правильно, а вот передать этим людям – нет.
Позднее я пойму истинный смысл этих слов, но сейчас они представлялись какой-то надуманной белибердой и даже просто нежеланием отвечать.
Зазвонил телефон, и в трубке послышался голос Носатого:
– Всё в порядке. С местным сторожем мы решили вопрос, ворота открыты, никого вокруг нет. Сейчас к вам подойдём и сопроводим. Ждите.
– Хорошо, спасибо, – ответил я и задумчиво посмотрел на Людмилу: – Что же, всё в порядке. Сейчас пойдём.
Вскоре появились двое ребят, один из которых направился к нам, а другой открыл джип и извлёк оттуда пару лопат с массивной киркой.
– Давайте выдвигаться…
Я открыл дверь, выпустил Норда, и теперь мы стояли возле странной парочки с автоматами и инструментами.
– Чувствую себя прямо, как не знаю как, – неожиданно улыбнулась Людмила. – Наверное, для того, кто мог бы видеть нас со стороны, мы являемся очень необычным зрелищем. Кстати, Женя, а Борис с Верой Павловной, получается, несмотря на то что воскресли, и у них нет камней, всё равно ведь тебя видят?
– Да, точнее, тени в них, – ответила она.
– Так, вставайте здесь. Он пойдёт вперёд, а я – за вами, – напряжённо, оглядываясь по сторонам, сказал Носатый.
– Ой, только бы на меня не наступил, – хихикнула Женя, и я тоже почувствовал, что, когда мы перешли от глубоких размышлений и разговоров к каким-то действиям, мой настрой значительно улучшился.
Мы двинулись вперёд, и я невольно вспомнил, как недавно перепрыгивал через эту ограду. Казалось, это случилось давно, но на самом деле прошло-то всего два дня. Однако теперь двери кладбища оказались гостеприимно распахнуты и там, как швейцар, стоял один из охранников.
– А что со сторожем? – вскользь поинтересовался я.
– С ним всё будет нормально. Живой, но нам не помешает.
Пройдя через ворота, мы остановились.
– Ты помнишь, куда идти? – шёпотом спросил я Женю, и та, кивнув, проскользнула вперёд.
– Надеюсь, мы проведём здесь не очень много времени… – забормотала Людмила. – Никогда не любила такие места. Моя бабушка говорила, что души мёртвых никуда не уходят, а всё время бродят здесь, только невидимые. Конечно, после всех этих историй с Трюфельным холмом я могу смело сомневаться в этих словах, однако, несомненно, в подобных местах присутствует какая-то неизменно тяготящая атмосфера.
– Может быть, на кладбищах всё пропитано людским горем, часть которого они оставляют здесь, чтобы пересилить произошедшее и жить дальше? – вздохнул я и, кажется, высказался довольно мудро.
Миновав третью дорожку и чуть углубившись в тень отчаянно шумящих голыми ветками на порывистом осеннем ветру деревьев, мы вскоре увидели могилу Веры Павловны. Надо сказать, что всё-таки я тогда с Борисом неплохо поработал – лично мне точно не удалось бы определить, что кто-то мог вести здесь раскопки. В любом случае, необходимо потом оставить всё примерно в таком же состоянии, что с имеющимися силами не должно было вызвать никаких затруднений. Но я оказался не прав.
– Вот здесь. Стойте! – сказал я, показывая рукой на ярко-жёлтый холм. – Необходимо вырыть яму до тех пор, пока не появится гроб. Приоткрыть его. Потом я кое-что сделаю, и всё нужно закопать, вернув в прежнее состояние.
– Вы слышали? Давайте! – крикнул Носатый, и двое ребят, отложив оружие, взялись за лопаты, а откуда-то сбоку к нам присоединился четвёртый парень, вскинувший автомат и внимательно оглядывающий всё вокруг, нервно теребя рукой приклад.
Видимо, криминальные элементы были не очень привычны к такой работе – начали довольно бодро, но быстро сбавили темп. На их высоких лбах выступили бусинки пота, дыхание участилось, и, насколько можно было заключить из их коротких тихих реплик, дело им не очень-то было по душе. Носатый стоял рядом с нами, крутил между пальцами необычный нож, напоминающий кастет, и что-то непринуждённо говорил об осенней погоде и проблемах с пробками на дорогах, когда уже практически невозможно вовремя приехать на стрелку. В какой-то момент, прищурившись, он поинтересовался:
– Мочить, если увидим, будем обоих?
Я про себя улыбнулся, решив, что вопрос прозвучал как-то явно поздновато, однако спокойно ответил:
– Молодого человека очень желательно только ранить, а вот по пожилой женщине стреляйте из всего, что есть, и максимально интенсивно. Но, как только я скажу прекратить, сразу же останавливайтесь!
– Хорошо. Забавно звучит. Много повидал, но такое у меня, честно говоря, впервые.