Торн провел ее через розарий к забору, за которым земля покато спускалась к реке. Кейт слушала Дэмьена и никак не могла взять в толк, когда же, наконец, он объяснит, зачем пригласил ее сюда.
Возле забора они оглянулись, чтобы еще раз посмотреть на особняк. – Знаете, – сказал вдруг Дэмьен, – если я когда-нибудь стану президентом США, то первое, что я сделаю, перенесу мой загородный дом со всем хозяйством и окружением в Соединенные Штаты.
– А я была бы первой, кто встал бы у вас на пути, – возразила Кейт. – Вы американцы, уже увезли и Лондонский мост, и «Королеву Мэри». Скоро у нас вообще ничего не останется, кроме тумана, правда, и его количество неуклонно понижается.
Дэмьен лукаво улыбнулся. – А если серьезно, – продолжала Кейт, – чем Англия так запала вам в душу?
– Ну не знаю, – протянул он, пожимая плечами. Полагаю, сердце любого человека остается там, где прошло его детство. Мое пролетело здесь. Англия для меня – страна утраченных радостей.
Кейт метнула на Дэмьена внимательный взгляд, взвешивая в уме, насколько слова Торна могли соответствовать действительности. Однако Дэмьен задумчиво смотрел на дом.
– Думаю, что если бы мой отец был послом в Гренландии, я точно так же пошел по его стопам. – Взяв Кейт за руку, Дэмьен увлек ее за собой по аллее. – Здесь я провел самые счастливые дни в своей жизни, – тихо произнес он. Настроение его вдруг резко изменилось. – Пойдемте, – позвал он Кейт, – я покажу вам реку, где обитает Старый Ник.
– Старый кто? Но Торн не ответил. Он легко перемахнул через забор и бегом устремился к реке.
«Господи, Всевышний! – подумала Кейт. – Старый Ник и сын Сатаны. Что дальше?»
И пока Кейт догоняла Торна, она вдруг осознала, что тот ничего не спросил у нее о Питере. Это было необычно. Однако ведь и она ни разу не вспомнила о сыне за все утро. Кейт почувствовала уколы совести.
У реки Дэмьен остановился, затем взобрался на старые деревянные мостки над узким ручьем, впадающем прямо в реку. Касаясь ветхих поручней, он склонился над ручьем и уставился на воду.
Когда Кейт достигла мостков, она успела порядком запыхаться. В изнеможении женщина ухватилась за Дэмьена и поручни.
– Он где-то там, – сказал Дэмьен, указывая пальцем на воду. Кейт вглядывалась в ручей и никак не могла сообразить, что же Дэмьен собирался там увидеть. Или кого?
– Это самая гигантская щука, какую вам когда-либо доводилось видеть, – пояснил он.
– А, так это, значит, рыба, – произнесла Кейт и почувствовала себя дурочкой.
– Да, и ей уже по меньшей мере лет сорок. Впервые мы встретились, когда мне было всего четыре года, и вот с тех пор дружим с ней.
– А вам известно, что Старым Ником называют в этих местах дьявола? – выпалила Кейт.
– Конечно, знаю. И имя это отлично подходит щуке. Кейт внимательно посмотрела на Торна. – Вы верите в Бога? – Вопрос был задан как-то помимо ее воли. Но Дэмьен, даже если и услышал, не обратил никакого внимания на последние слова Кейт. Он просто улыбнулся и склонился еще ниже.
– Смотрите, вот она.
– Где? – Кейт нагнулась, вглядываясь туда, куда указывал Дэмьен.
– Да вон же… смотрите. Внезапно раздался треск, Кейт почувствовала, что соскальзывает, и, вскрикнув, рухнула в ручей. Оказавшись в воде, она вдруг представила, что попала прямо в огромную зубастую пасть щуки, и принялась неистово колотить руками и ногами. Ледяная вода оглушила Кейт, она погрузилась с головой в ручей, затем стремительно вынырнула, жадно хватая воздух и выплевывая воду, как фонтанирующий кит. Ярдах в пятидесяти она смутно различала сквозь брызги очертания особняка, а впереди, все более затягивая ее бурлила река. Кейт вновь ушла под воду, почувствовала, что ноги ее коснулись дна ручья и тут же зацепилась за корни деревьев. Она опять запаниковала и, вынырнув, замолотила руками по воде.
И тут взгляд ее упал на Дэмьена. Ей показалось, что он улыбается, но Кейт видела его нечетко. Протянув руку, она нащупала обломившийся поручень и вцепилась в него. Поток был стремительным, и Кейт потребовались все ее силы, чтобы преодолеть течение и выбраться на пригорок. Наконец она оказалась в безопасности – замерзшая и полуживая от ужаса.
Дэмьен опустился на колени и ухватил ее за запястье. Кейт не сопротивлялась, когда он вытянул ее из воды и на руках перенес на берег. Она выплевывала воду, трясла и мотала головой, чтобы вода вылилась из ушей. Дэмьен предложил ей переодеться, поднял ее на руки и понес.
Кейт сидела у камина и, расчесывая волосы, наблюдала, как пылают потрескивающие поленья. Сейчас, когда шок миновал, она вдруг осознала, что никогда в жизни ей не было так хорошо. Кейт потянулась за бокалом бренди. После горячего душа тело ее как будто звенело, а халат был таким шершавым, что кожа сделалась гусиной. Кейт казалось, что к ее ногам подвесили гири, и она не могла подняться со своего кресла. Глаза ее ярко блестели. Перед ее мысленным взором то и дело вставал улыбающийся Дэмьен. Никогда ей не удавалось угадать, о чем он думает. Дэмьен Торн был окутан тайной. Единственный вывод, сделанный ею со всей определенностью, состоял в том, что Торн являлся уникальным мужчиной, обладавшем незаурядной волей. Такой волей, которой хотелось подчиняться.
Кейт никогда не лгала себе. Ее потрясла мысль, что рядом с Дэмьеном она чувствовала себя настоящей женщиной.
Она услышала, как в комнату вошел Дэмьен, но не оглянулась. – Тут вот, наверное, что-нибудь придется вам впору, – предложил тот. Кейт продолжала смотреть на огонь, всем телом ощущая приближение Дэмьена.
– Вот, кажется, то, что надо. Кейт резко повернулась, щеки ее пламенели от каминного жара. Дэмьен уставился на нее, зажав в руках зеленую сорочку.
– Зеленая или серая – это уж как настроение подскажет, – произнес он. Кейт потянулась за рубашкой и коснулась руки Дэмьена. Когда она снова заговорила, голос ее упал до шепота:
– Я чувствую, что мотылек слишком близко подлетел к пламени. Дэмьен улыбнулся и пальцем очертил ей на ладони окружность. – Но кто же все-таки этот мотылек? – спросил он.
Как долго длилось все это? Пожалуй, месяцев шесть. Она только теперь поняла, насколько ей этого не хватало. Первый порыв настиг их в коридоре. Они буквально вцепились друг в друга по пути в спальню. И не было ни сил, ни желания скрывать пожирающую их страсть. Шесть месяцев подряд снедала ее эта лихорадка, но теперь их время пришло…
– Ну, иди же, иди ко мне, – шептала Кейт, гладя Дэмьена по волосам. Она ласкала обнаженные плечи и прижимала его к себе. И вдруг почувствовала, что он сопротивляется. Кейт слегка отстранилась и заглянула ему в лицо. Веки Дэмьена были плотно сжаты, как от боли.
– Что такое? Что? – причитала Кейт, стараясь привлечь его к себе, но Дэмьен внезапно отпрянул от нее.
– Нет, плохи дела, – пробормотал он. – Не могу любить. Не умею, не хочу, не буду любить.