– Застегаешь ты их до смерти своей плетью шелковою… – прошептали ее враз пересохшие губы. Ирка медленно выпрямилась, нанеся последний удар и механическим движением сворачивая хлыст. В залитом солнцем проулке стояла звенящая тишина. Скорченные тела медяниц валялись на асфальте – изломанные и перекрученные, как вынутый из духовки печеный «хворост». И ни одно движение не оживляло больше поле недавней битвы.
Сзади раздалось негромкое поцокивание копыт. Ирка вздрогнула и обернулась. Богатырский конь возвышался над ней. Здоровенная, как ведро, голова опустилась к самому ее лицу – и теплое дыхание ласково раздуло волосы. Ирка выдохнула – так же шумно, как конь. У нее еще хватило сил вернуть плеть обратно на седло… и, обхватив обеими руками голову гнедого, она прильнула лбом ко лбу своего спасителя.
– Спасибо… Спасибо… Спасибо… Вовремя ты… Вовремя… – Адреналин еще кипел в крови, Ирку трепала крупная, как при лихорадке, дрожь. Она оглядела истоптанные, полурастворившиеся тела змей – некоторые еще подергивались в агонии. Ирка почувствовала, как от вновь нахлынувшего ужаса и отвращения подгибаются колени, и почти повисла, цепляясь за шею коня. Он терпеливо ждал, лишь иногда переступал, бережно подбирая тяжелые копыта, чтоб не отдавить Ирке ноги.
– К-к… Ан-ндрею мне сейчас х-ходить н-не с-стоит… – дробно постукивая зубами, пробормотала Ирка, оглядывая свои заляпанные змеиной кровью и пропитавшиеся конским потом джинсы. – П-представляю ф-физиономии его родителей. И з-запашок от меня, н-наверное, с-соответствующий… К-конский… Ты только не обижайся, – попросила она негромко всхрапнувшего жеребца. Обтерла мокрое от пота лицо ладонью. Лошадиная морда дробилась перед глазами, словно Ирка глядела на нее сквозь мутную призму. – А ты из наших, что ли? – хватаясь за узду, спросила она. – В смысле, богатырей? Заблудился, да? Давай я тебе домой отведу! – вскричала Ирка, радуясь, что может оказать хоть незначительную услугу своему спасителю.
С гневным ржанием конь взвился на дыбы. Узда рванулась из Иркиных рук, до крови обдирая ладони. Девчонка опрокинулась на асфальт. Конь привычно развернулся на задних ногах и широким наметом ринулся из проулка. Удаляющийся топот эхом отбился от стен хрущевок.
– Чего ты? – растерянно крикнула ему вслед Ирка, но проулок был уже пуст.
* * *
Иркина соседка тетя Аня боялась выходить из дому. Еще больше она боялась выпускать внучка, но учительница в его школе оказалась без всякого понятия – про змей с руками и слушать не желала, только усмехалась, а потом сказала, что, если внук в школу ходить перестанет, будет ставить ему прогулы!
– Ба! Ну ба-а… – мотыляясь в крепкой бабушкиной руке как воздушный шарик на веревочке, ныл внучок. – Ну надо мной смеются уже! Ни за кем в четвертом классе не приходят, все сами…
– Пусть остальные делают что хотят! Если им своих детей не жалко – это их проблемы! – целеустремленно вышагивая вперед, заявила тетя Аня. – А я тебя каждый день и отводить и после уроков встречать буду! Ты ж у меня олух – вечно уставишься непонятно на что, только ничего из того, что надо, ты не замечаешь! Ни машин на дороге, ни этих… – тетю Аню невольно передернуло, – змеюк! К тебе хоть целый батальон змей подползи – пока не покусают, не дай бог, ты и не заметишь!
– Нету никакого батальона змей! Ну, ба… – продолжал упрямо ныть внучок.
Не слушая его, тетя Аня свернула в проулок.
Бабушка и внук замерли. Потому что оказалось, батальон змей все-таки есть. И даже больше, чем батальон! Страшно исковерканные, истоптанные, раздутые змеиные тела валялись повсюду – и над ними струилось медленное, равномерное шипение. Тетя Аня толкнула оцепеневшего внука в спину и, подпихивая его собственным оттопыренным задом, попятилась…
«Бежать, бежать!» – билась в голове паническая мысль. Говорят, змеи быстрые, догонят, сзади вопьются. Ничего, внука она прикроет…
Качаясь, как цветок на ветру, голова змеи поднялась у самых ее ног. Пустые провалы на месте глаз – точно выковырял кто! – уставились прямо на женщину.
– Передай кужевой, что померли межевые! – прошипела змея, и слепая голова ткнулась в асфальт.
Истошно закричав, тетя Аня схватила внука за руку и со всех ног бросилась прочь из страшного проулка.
Она бежала, не оглядываясь, и не слышала, как шипение расползалось по асфальту, и не видела, как змеиные тела таяли и расплывались по тротуару липкими противными пятнами.
– Ты гляди, как в одну масть-то все сошлось? – удивленно крутя коротко стриженной головой, воскликнул Вук.
– Та ото ж! – дядька Мыкола сдвинул на нос милицейскую фуражку и, как всегда в затруднительных случаях, взбодрил себя энергичным почесыванием затылка. – Та можно ж было сдогадаться, що он сам сюды прибежить! Оно ж завжды так: де нити чаклунства сходятся – там зьявляется хортицкая ведьма, а де хортицкая ведьма, там сразу и чаклунство в клубок вьется.
– Я не поняла? – Из всех этих рассуждений Ирка смогла вычленить лишь один смысл. – Вы знаете, что то за конь? – И она снова повернулась к распахнутой двери в старый курятник, ныне превращенный в конюшню. В наскоро сколоченных богатырями стойлах переминались четыре коня. Все крупные, тяжеловесные, похожие друг на друга и в то же время разные – крутобокая лошадка дядьки Мыколы, слегка хипповатая из-за вплетенных в гриву цветных ленточек, рыжий жеребец Вука, тупой мордой до боли смахивающий на «шестерку» из банды рэкетиров, кони Еруслана и Федора, в которых несмотря на мощь, оставалось что-то неуловимо жеребячье. Ни один не походил на спасшего Ирку гнедого.
– Он, наверное, кого-то из «близнецов»? – неуверенно уточнила Ирка. Она все гадала – у всех богатырей лошади, а «близнецы» что, пешком от Хортицы шли? Наверное, это был их гнедой? Почему тогда только один?
– Знаем не знаем, тебе-то что? – неохотно буркнул в ответ Вук. – Ты змея ищи, коза!
– Тэбэ той конь ни до чого! – влез дядька Мыкола. – Ты обещала, як выспишься, так враз змия знайдешь! Ну и де?
Ирка торопливо прикусила губу – на самом деле она ни единым словом не соврала! Стоило ей только лечь спать, как змей моментально нашелся сам – и отправил ее прямо в пасть к другим змеям! Ирка низко наклонила голову, чтоб богатыри не заметили блеснувших на ее глазах слез. Еще сегодня утром она была такая… Стыдно сознаваться, но после того, как Айт пришел в ее сон, она была… счастлива! Ирка дернула горлом, давя подступающее рыдание. Как хорошо, что дядька Мыкола продолжает разоряться!
– Завтра вже Масленица починаеться, чуешь ты – Масленица!
– Чуем! – демонстративно втягивая носом воздух, согласилась Танька – вырываясь из настежь распахнутого окна кухни, по двору носились пропитанные мясным запахом клубы пара. – А вас разве Иркина бабка не звала холодец мешать? – поинтересовалась она, краем глаза обеспокоенно поглядывая на подругу.
Дядька Мыкола воровато оглянулся на окно и надвинул фуражку еще ниже, словно рассчитывал под ней спрятаться.