— Но это не ваша крыша, чтобы чинить ее! — возразила Анна-Лиза.
— Можете считать это проявлением соседского участия, если вам от этого будет легче.
— Я не смогу вернуть вам деньги, — напряженно произнесла она, — по крайней мере, не в ближайшее время.
— А я разве попросил вернуть мне деньги?
— Но ведь вы попросите, — вставила девушка, мечтая о том, чтобы ее дыхание восстановилось.
Он снова повернулся к ней лицом, дотрагиваясь рукой до своего небритого подбородка.
— Возможно, мы совершим обмен.
Мысль о том, как этот колючий подбородок прикасается к ее лицу, взволновала Анну-Лизу.
— Я не собираюсь участвовать в разделе, какой бы то ни было земли, так как вы даже не являетесь на назначенные встречи! — Ее взгляд скользнул по его глазам и остановился на губах.
— Я приношу свои извинения. Семейные обстоятельства потребовали моего немедленного присутствия. Для меня семья всегда стояла выше бизнеса. Я был нужен Маргарите… — Он пожал плечами.
Почувствовав, как неприятный холодок пробежал у нее по спине, Анна-Лиза слегка вздрогнула. Она прекрасно поняла его желание намекнуть ей о том, что он женат.
— Я обещаю вам, что непременно буду присутствовать на следующей встрече.
Вежливый стук в дверь прервал их.
— Войдите, — властным тоном сказал Рамон. В комнату вошел Родригес.
— К вам посетитель, сеньор Перес. — Он строго поглядел на Анну-Лизу, потом подошел к Рамону и что-то тихо прошептал ему на ухо.
Лицо Рамона стало суровым. Повернувшись к девушке, он произнес:
— Простите меня, Анна-Лиза, но боюсь, что я буду вынужден отложить наш разговор до другого раза.
— Насчет крыши…
— Позвольте моим людям закончить эту работу, если уж они ее начали, — предложил он, — мы поговорим об оплате во время нашей следующей встречи. Можете быть уверены, что мои условия будут самыми честными. — Прищурившись, он окинул ее долгим оценивающим взглядом. — Самое главное — это то, что вы целы и невредимы. Если бы с вами что-нибудь случилось, я не хотел бы, чтобы это оказалось на моей совести.
Лицо Анны-Лизы осталось невозмутимым, но сердце ее до сих пор ныло из-за его унизительного для нее упоминания о Маргарите. Однако казалось, что Рамон совершенно не мучился угрызениями совести.
— До встречи, сеньор Перес.
— Рамон, — напомнил он ей, вежливо кивнув.
— Сеньор Перес — сухо повторила она. И, гордо вскинув голову, вышла из комнаты.
Проходя через холл, Анна-Лиза увидела женщину, проследовавшую за Родригесом в комнату, которую она только что покинула. Что-то в походке незнакомки напомнило девушке сеньору Фуэго Монтойа. Даже звучание этого красивого, отлично поставленного голоса было в точности таким, как она себе представляла. Обернувшись, Анна-Лиза поняла, что не ошиблась. Но какие дела могли быть у Рамона с вдовой ее отца? Может, они вдвоем что-то замышляли? Если это так, то тогда речь шла уже не только о побережье, но и обо всем поместье целиком!
Сбегая вниз по ступенькам главной лестницы, Анна-Лиза начала сопоставлять факты. Рамон специально позаботился о том, чтобы она оказалась в огромном долгу перед ним. Он специально пропускал встречи. Может, он был уверен, что сможет получить бесплатно то, что сначала намеревался купить? Неужели он просто пытался выиграть время? Никакие моральные устои ему неведомы. Он знал, что Анна-Лиза увлечена им, женатым мужчиной, и не сделал ничего, чтобы воспрепятствовать этому. Теперь она была абсолютно уверена в том, что ему просто нравилось смущать ее. А что же сеньора Фуэго Монтойа — ее мачеха?.. Одна только мысль о ней заставила Анну-Лизу почувствовать себя еще более беззащитной. Конечно же, та вполне могла питать ненависть к падчерице, которую никогда не видела. Падчерице, унаследовавшей огромный кусок земли, без ее ведома.
Все это просто ужасно. Сын партнера ее покойного отца и ее мачеха состояли в заговоре против нее…
* * *
Когда Анна-Лиза въехала во двор finca, даже вид новой крыши из красной черепицы не смог успокоить ее. Но она была вынуждена признать, что рабочие потрудились на славу. Вокруг было чисто и аккуратно, без какого-либо намека на царивший здесь недавно беспорядок. Это была очень качественная работа… но за качество надо платить.
Она решила искупаться, чтобы успокоить нервы. Стремительно войдя в дом, Анна-Лиза вытащила свое бикини из ящика комода и быстро переоделась. Но как только она сбросила с себя костюм от Армани, напряжение ее только усилилось. Этот наряд стоил целое состояние. И кроме него было еще нижнее белье, шелковая блузка и одежда, полученная от Маргариты… Она застонала. Рамон поймал ее на удочку, как какую-нибудь глупую рыбку. Теперь она до конца своих дней будет выплачивать долги сеньору Крианца Пересу и его семье.
К тому времени, как она спустилась к пляжу, солнце, похожее на огромный оранжевый мяч, уже висело над горизонтом. Легкий морской бриз играл волнами, которые, вздымаясь, разбивались о скалы, выбрасывая в теплый вечерний воздух хлопья белой пены. Стремясь поскорее ощутить приятную прохладу морской стихии, Анна-Лиза бросилась в воду и поплыла, отдаваясь волнам в безрассудном восторге, словно море, действительно могло помочь ей остудить ее эмоции. Когда привычный ритм ей наскучил, Анна-Лиза поплыла еще быстрее, не обращая внимания на то, что все дальше удаляется от берега. И только когда солнце начало погружаться в океан, девушка опомнилась и повернула назад. Но течение было неумолимым. Она с усилием гребла, а мысли неистово крутились в ее голове. Единственное, что могло спасти ее в этом быстро темнеющем море, была видневшаяся вдалеке яхта Рамона. Последней надеждой Анны-Лизы было плыть к ней, плыть ради спасения своей жизни… Но она быстро начала уставать, и с каждым взмахом рук казалось, что волны становились все больше и сильнее. Морская вода попала в рот, она начала захлебываться. Когда она погрузилась под воду, перед глазами вместо всей прожитой ею жизни стояло все то же харизматическое лицо, наполнявшее все ее мечты. Чувствуя, что ее затягивает все глубже и глубже, она отчаянно боролась, пытаясь прорваться сквозь темную массу воды. Но беспощадное течение тащило ее в сторону, переворачивая на бок, и вытянутые руки, не достигли ничего, кроме слабо залитой лунным светом поверхности воды. Вскоре остатки сил покинули ее, и Анна-Лиза почувствовала, как грудь словно сдавило железным обручем…
Когда Рамон вытащил ее, кашляющую и задыхающуюся, из воды, она просто остолбенела, услышав хлынувший на нее поток испанских ругательств.
— Рамон! — восторженно вскрикнула она, пытаясь повернуться в его руках.
— Успокойтесь, дурочка! Вы что, хотите утопить нас обоих? — резко прикрикнул на нее он, с усилием гребя к берегу.
Вытащив ее из воды и убедившись, что с ней все в порядке, он почти, что бросил Анну-Лизу на песок у своих ног.