— Никогда, любимая… Тем более я знаю, что если уж ты за что возьмешься… Из тебя получится отменный организатор. Я верю в тебя… А вот и наш ресторан, — объявил он, когда лимузин стал снижать скорость, приближаясь к наводненной людьми и автомобилями улице возле празднично украшенного, сияющего всеми огнями заведения.
Новый ресторан поразил Карли своим изысканным убранством. Однако она несколько растерялась в толпе, несмотря на ободряющее присутствие спутника.
— Не отставай, дорогая, — предупредил он Карли, ведя за собой.
У входа они немного задержались, пока метрдотель сверялся со списком приглашенных на открытие ресторана особ.
— Если хочешь начать новую карьеру в качестве организатора светских мероприятий, начни ее прямо сейчас. Наблюдай, запоминай, не упускай возможности познакомиться с любым из присутствующих здесь этим вечером, поскольку случайных людей среди них нет, — нашептывал на ухо девушке Лоренцо.
— Ты читаешь мои мысли, — шепотом же отозвалась она и обезоруживающе улыбнулась. — Здесь действительно восхитительно, Лоренцо. Я нечасто бываю в ресторанах, но все-таки могу судить, что это заведение исключительное.
— Полностью с тобой согласен, золотце. Каждого приглашенного на столике дожидался красно-белый полосатый подарочный рождественский чулок с памятным сувениром.
Карли с нетерпением потянулась заглянуть внутрь чулка.
— Стоп! — предусмотрительно ухватил ее за руку Лоренцо.
— Почему? — удивилась она.
— Только после меня, — предупредил он.
— Но…
— Никаких «но», дорогая. Если я говорю, значит так надо, — категорически объявил он.
Карли откинулась на спинку стула и принялась наблюдать за тем, как Лоренцо извлекает из полосатого чулка коробочку, обвязанную ленточкой.
— Булавка для галстука или запонки?
— Не узнаем, пока не откроем, — пробормотал Лоренцо.
В коробочке лежал очаровательный серебряный колокольчик с удивительно мелодичным звоном.
Лоренцо легонько позвенел им и вложил обратно в коробочку.
— По крайней мере теперь я буду знать, когда ты приближаешься, — пошутила Карли.
— Теперь твоя очередь открывать подарок, — проговорил Лоренцо.
Карли извлекла из своего чулка похожую коробочку. Она открывала ее в предчувствии, что наткнется на какую-нибудь милую безделушку, но, сняв крышечку, воскликнула:
— Быть не может!
— Почему?
— Эта штука подлинная? — изумленно спросила Карли, осторожно извлекая из луночки ослепительный многогранник в оправе из белого золота.
— Это бутылочное стекло, — пошутил Лоренцо.
Карли недоверчиво посмотрела на него и покачала головой.
— Какой он громадный!.. И какой красивый! Если не увидишь такое вблизи, не подержишь в руках, никогда не поймешь этой жажды обладания, — раздумчиво проговорила девушка, не сводя глаз с блистательного бриллианта.
— Это ты верно заметила, — подтвердил Лоренцо. — Только имея возможность прикоснуться, понимаешь, без чего невозможно прожить, — сказал он и, взяв из ее рук кольцо, надел его ей на безымянный палец. — Ты простишь мне этот маленький каприз, дорогая? Просто я хотел сделать это с тех самых пор, как ты стала моей.
— Ты же знаешь, Лоренцо, я бессильна противиться тебе. Если ты что решил, тебя никакими доводами не остановишь, — обреченно отозвалась она.
— И это верно, — вновь подтвердил он. — Понимать ли мне твои слова как закамуфлированное согласие на брак, любимая?
— Ты раздумал жениться на Оливии? — шутливо спросила Карли.
— И никогда не собирался. Меня интересует совершенно другая мисс Тейт — умная, красивая, нежная. И еще меня очень интересует ее ответ.
— Мне придется принять твое предложение, если я не хочу расстаться с этим сокровищем. Я согласна стать твоей женой, Лоренцо.
— Я надеялся, что в тебе есть зачатки прагматичности, любимая, — одобрительно отозвался он и поцеловал ее руку, увенчанную кольцом. — И теперь, когда мы официально помолвлены, пригубим вина за Чудо Рождества, за Чудо Любви, за рождение новой семьи, за нас, за наше будущее.
— Даже не знаю, что еще к этому можно добавить, — проговорила Карли и подняла в ответном жесте бокал с золотистым напитком, но внезапно нахмурилась.
— Карли, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Лоренцо, поставив опустевший бокал на стол.
— Откровенно говоря, я в шоке, — призналась девушка. — Я в замешательстве… И еще меня мутит.
— Мутит? В каком смысле? — заинтересовался он.
— В буквальном, Лоренцо. Меня подташнивает, если так будет более понятно.
— Чудесно, любимая!
— Не вижу ничего чудесного, — раздраженно проговорила она.
— Именно так и чувствовала себя моя мама, когда ожидала каждого из нас семерых, — удовлетворенно сообщил он.
— Ты хочешь сказать, что твоя бедная мать рожала семь раз?! — ужаснулась Карли.
— Именно, любимая. Но она была счастлива, вынашивая и производя на свет каждого из нас.
— Боже! Несчастная женщина, — пробормотала Карли, вызвав у возлюбленного легкую усмешку.
— Я же говорил тебе, — отчеканил Лоренцо, взяв на руки малышку Адриану.
Он только перевез двух своих любимых девочек из больницы в григорианский особняк, приобретенный по случаю прибавления в семействе и больших планов на будущее.
Лоренцо неотступно был со своей женой на протяжении всей ее нелегкой беременности. Он поддерживал ее, ободрял, баловал любовью и подарками. Ради того, чтобы быть с ней, он существенно сократил свои рабочие часы, отказался от множества выгодных предложений. Карли знала это. Она была благодарна мужу, которого ни в чем нельзя было упрекнуть.
— Моя мать отказалась приехать, — сказала Карли. — Мне кажется, она никогда не простит мне, что я оставила учебу и вышла за тебя.
— Она не может простить себе, что повела себя так глупо в тот рождественский вечер, когда у нее был отличный шанс наладить с тобой отношения, — заверил супругу Лоренцо. — Уверен, она сожалеет о содеянном, но не может этого выразить. У нее нет твоего сердца, любимая… Но однажды, я тебе это обещаю, она предпримет над собой усилие. И у наших детей будет строгая английская бабушка. Дай ей время, Карли.
— Мама? — удивленно пробормотала Карли Доменико, открыв дверь своего уже обжитого особняка.
— Неужели ты всерьез могла подумать, что мать не захочет увидеть свое родное дитя? — с порога упрекнула ее миссис Тейт. — И потом, мне не терпится взглянуть на свою внучку.
— Тогда проходи, мама, — пригласила ее в дом Карли.