– Перестань, – мягко пожурил ее Ги, словно обращался к необъезженной лошади. – Иди сюда и расскажи мне обо всем, Кейт. В чем бы ни состояла проблема, я уверен, мы найдем приемлемое решение.
Его невозмутимость всегда доводила Кейт до безумия, пробуждая в ней самые темные чувства. И, сколько бы она ни твердила про себя, что за эти годы многое изменилось, Кейт внезапно обнаружила, что говорит с Ги раздраженным тоном, как когда-то подростком.
– Боюсь, что разговорами делу не помочь.
– А можно поинтересоваться, что поможет делу? – спросил Ги, и блеск в его глазах свидетельствовал – он заметил и даже доволен вспышкой Кейт.
Ответ, который сразу же вспыхнул в ее мозгу, испугал Кейт даже больше, чем реакция Ги.
Нет, такие отношения никак не могут связать сорокалетнего миллиардера, который с удручающей регулярностью появляется на обложке «Тайм», и двадцатишестилетнюю бизнес-леди, у которой на уме только работа!
– И вообще, может, отойдешь от дверей? Я, в конце концов, не кусаюсь.
Кейт ничего не могла прочитать по его лицу. Впрочем, прошло почти десять лет, она утратила навык. Но если Ги полагает, что способен заставить ее нервничать, забыть о цели приезда… И Кейт пошла ему навстречу, высоко подняв голову, легким и уверенным шагом, который выдавал в ней прекрасного танцора и почти скрывал легкую хромоту – последствие несчастного случая, который едва не лишил ее жизни.
– Хорошо бы для начала объяснить, почему о Ла-Птит-Мезон так плохо заботятся, – ледяным тоном заметила Кейт.
– А, ты об этом, – рассеянно ответил Ги.
– Именно об этом, – подтвердила Кейт. Итак, объясни, пожалуйста. Я уже полгода пересылаю деньги в управление поместьем и полагала, что их хватит до тех пор, пока я не приеду и не займусь коттеджем сама.
– О, ради бога, Кейт! – Ги сделал изящный жест рукой, и Кейт замолчала. – Всем арендаторам было сказано, что, как только я приведу поместье в прежний вид, ни о какой сдаче коттеджей внаем не может идти и речи.
– Что ж, меня об этом не предупредили, сказала Кейт, усаживаясь на стул. – А учитывая это, не кажется ли тебе, что ты несколько поспешил?
Ги уже сидел напротив Кейт и при этих словах слегка пожал плечами.
– Извини, не подумал. Мадам Броудбент скончалась, я не знал о ее планах на Ла-Птит-Мезон. И ничто не указывало на то, что она передала его тебе. Так что я сделал единственное правдоподобное заключение…
– То есть? – оборвала его Кейт. Да что с ней такое? Она всегда сохраняла холодную голову, когда разговор шел о деле, а сегодня ее пульс скачет как безумный.
– Я решил, что наследники мадам Броудбент просто пожелали поддерживать коттедж в должном состоянии… Прошу тебя, позволь мне закончить, – тихо заметил он, видя, что Кейт готова разразиться страстной тирадой. И поскольку мои планы были иными, то я попросил моего управляющего вернуть назад все выплаченные суммы. К ним еще должна была прилагаться выплата за сам коттедж и…
– Можешь не продолжать. Мне не нужны твои деньги, но я хочу, чтобы все посланные мной средства пошли на обустройство коттеджа.
– Я не могу…
– Не можешь или не хочешь? – напряглась Кейт.
Ги помолчал, а потом нагнулся к ней. В его глазах разгорался опасный огонь.
– О, Кейт, – протянул он, – ты всегда была такой импульсивной…
– Это не ответ, – предупредила она, пытаясь не замечать симпатичных морщинок вокруг его глаз и густой бахромы ресниц, затеняющих расплавленную сталь его взгляда. – Если ты отказываешься заниматься коттеджем, то верни деньги, я сама разберусь с ними.
– Ладно, – неожиданно для Кейт сдался Ги, завтра утром я распоряжусь о переводе. – И добавил, стоило Кейт немного расслабиться: Но коттедж отходит мне. Таково мое предложение.
Кейт вскочила на ноги.
– Это шантаж!
Ги грохнул кулаком об стол.
– Ты преувеличиваешь!
Но тут же пришел в себя и поднялся на ноги. На его мрачном лице явственно читался упрек.
– Я предпочел бы назвать это дружеским соглашением, – низким тихим голосом произнес он.
– Весьма однобоким, – заметила Кейт, – и вряд ли дружеским, поскольку я не согласна ни с одним пунктом.
– Возможно, после того, что я скажу, ты изменишь свое мнение.
Сердце Кейт бешено колотилось, но она смогла произнести совершенно спокойно:
– Сомневаюсь.
– Значит, ты даже не хочешь меня выслушать?
Ги стоял, возвышаясь над ней, в ожидании ответа. Кейт вся напряглась. По его глазам было видно, что его забавляет ее сопротивление.
И это окончательно взбесило Кейт.
– Не надо учить меня, Ги. Я взрослая женщина, и у меня есть собственное дело.
– А я-то думал, ты забыла, как меня зовут, негромко проворчал он.
Его голос вызвал в Кейт целую бурю чувств, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не забыть о цели своего прихода.
Возможно, дело было в тембре его голоса, он задевал какие-то сокровенные струнки в ее душе. И если Кейт полагала, что за время их разлуки обрела иммунитет к столь откровенному мужскому обаянию, то граф де Вильнев убедил ее в обратном. И он прекрасно сознавал это, поняла Кейт, когда их взгляды снова столкнулись.
– Не меняй тему, – предупредила Кейт, поспешно собираясь с мыслями. – Ты знаешь, зачем я сюда пришла. Отнюдь не для того, чтобы вспоминать старое доброе время.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Ги, приподняв брови, сказал:
– Полагаю, нам обоим стоит выложить карты на стол.
– Я не передумаю.
– Как хочешь, Кейт, – ответил Ги, садясь снова в кресло. – Но, что бы ты ни собиралась сказать мне, поторопись. У меня полно дел. И внезапно выражение его глаз стало гораздо тверже и нетерпимее, он сжал роговую ручку ножа для бумаг с такой силой, словно хотел раздавить ее в руке. Этот бессознательный жест так странно расходился с его невозмутимой манерой, что Кейт впервые задумалась: а может, она раздражает его так же, как он ее? В любом случае одно ясно – он скоро потеряет терпение. Выходит, даже пресловутой галантности графа есть предел.
– Итак? – подсказал Ги. – Ты сядешь или будешь продолжать стоять?
Грубоватость его тона была еще более искушающей, нежели очарование, решила Кейт, усаживаясь на самый краешек стула. Расправляя юбку из аквамаринового муслина, она наблюдала, как Ги взял одну из папок, лежавших на столе, но потом ее мысли направились в другую сторону.
Десять лет назад она была бестолковым подростком, безнадежно влюбленным во французского аристократа. Сегодня она сидела перед тем же человеком – так близко, что видела серебряные пряди в его густых, слегка вьющихся черных волосах. Но теперь она была преуспевающей женщиной, сделавшей карьеру в сетевом турагентстве. Правда, какой в этом смысл, если ее сердце бьется так, что трудно дышать? В отрочестве ее переполняли благоговение и восхищение перед этим человеком, и Кейт была потрясена до глубины души, обнаружив, что граф по-прежнему будит в ней ту же сложную гамму эмоций. Только теперь дело обстоит гораздо хуже.