Размышляя об услышанном, Зоя острее почувствовала тягу и сострадание к отцу, которого не знала, отцу, которого ее мать безнадежно ждала многие годы.
— Теперь тебе немного легче? — спросил Фрэнк спустя некоторое время. Он терпеливо ждал, пока Зоя успокоится, гладил ее по голове, одаривал легкими поцелуями.
— Да, теперь мне легче, — ответила она, и в этом признании не содержалось лжи. — Где они теперь? — Она незаметно высвободилась из его объятий: ей нужно было собраться с силами, залечить раны.
— В Южной Америке. Гераклия захотела отдать последние почести твоему отцу.
— Должно быть, это болезненно для Тео?
— Да, но эту боль можно с легкостью перенести, если верить, что дальше наступит полоса благополучия и, быть может, даже счастья.
— Интересное замечание, — сказала она.
— Многим из нас суждено пережить боль, Зоя, если мы хотим постигнуть правду.
Он потянулся к ней губами, и она благосклонно ответила ему тем же. Их поцелуй длился долго и был каким-то горьковато-сладким. Он воплощал в себе и горечь пережитого, и надежду на самое лучшее, что еще могло произойти между ними.
Зоя обвила руками его шею и с робостью подумала, как он расценит этот жест, — желательно, чтобы как признание в любви. Но ведь она и раньше говорила ему о своих чувствах, а он, кажется, до сих пор так и не заметил, что она тянется к нему всем существом.
Фрэнк крепко прижал ее к себе, и она почувствовала, что в нем проснулось желание. Это развеяло все ее сомнения — значит, она способна разжечь в нем страсть, возбудить его. Все ее существо заспешило ему навстречу, желание физической близости с Фрэнком росло в ней с невероятной силой, она уже предвкушала сладость этой близости.
Фрэнк продолжал по-прежнему крепко прижимать ее к себе. Зоя заглянула ему в глаза, но то, что она в них увидела, ее совсем не обрадовало: в них было неверие.
— Не смотри на меня так, — попросила она.
— Как?
— Ну, мне кажется, ты надеешься, что я слаба и безвольна и могу покориться первому твоему желанию! — Зоя сознательно ушла от прямого ответа. Вспыхнувшее между ними пламя взаимной страсти погасло. — Хорошо придумано: сначала ты утешаешь меня, даешь возможность поплакаться в жилетку, а потом хочешь использовать на полную катушку…
— Прекрати, Зоя! Не будь такой же слепой, какой была твоя мать все эти годы.
Зоя широко раскрыла глаза, губы искривились в циничной улыбке.
— Слепой от чего?
— Слепой от своей любви, милая… — (Она не сразу поняла, что он имеет в виду.) — Тео любил ее все эти годы, но она не замечала его любви.
Зоя прищурилась, а сердце ее забилось часто-часто. Она не могла ничего возразить, будто ком застрял в горле. Что он такое говорит? Он любит ее так же, как Тео любит ее мать? Но ведь совсем не эти слова она надеялась услышать. При чем здесь безответная любовь Тео? Она стояла в нерешительности, молчала. То, что происходило между ними, не имело аналога — неужели не понятно?
— Расслабься, наконец, Зоя, открой свое сердце, потому что… если ты будешь продолжать в том же духе, то в твоем сердце не останется места для мужчины.
— За этим кроется твое желание увидеть меня в твоей постели? — Она явно переоценивала его терпение.
Его глаза потемнели, он не мог скрыть огорчения.
— Я совсем не это имел в виду. Если бы ты хоть чуть-чуть подумала о других, то поняла бы суть моих слов.
— Я понимаю в меру своей ограниченности, Фрэнк Блейкмор, — примирительно заметила Зоя. — Ты думаешь, что все мои проблемы разрешатся очень легко, если я уступлю тебе. Ты ведешь себя так, будто у тебя есть власть… вернуть меня в прежнее состояние, а если более конкретно — уложить меня опять на спину!
Господи, что это с ней? И кто за язык дергал? Ведь сама себе все портит. Она почувствовала отчаяние, когда он резко повернулся и, полный ярости и негодования, зашагал прочь. Он уходил совсем не в направлении виллы.
В этот момент она понимала, что нужно броситься ему вдогонку, объясниться, однако было, к сожалению, слишком поздно. Она вскинула голову, вглядываясь в небосвод. Но что там увидишь? Взор застилала пелена невыплаканных слез.
Вилла Тео была такой большой, что двое людей, проживающих там, могли довольно долго и не встречаться, пришла к убеждению Зоя, в который раз проплывая вечером вдоль небольшого бассейна. Фрэнк заходил приготовить себе еду и сделать несколько телефонных звонков, а потом исчезал. О том, что он бывает на вилле, говорило несколько вещей: недоеденный салат на кухне, какие-то записи в записной книжке на столе Тео, отсутствие машины Тео в гараже. Она попыталась настроить себя против того, что он берет не свою машину, но откуда ей было знать, на каких условиях заключили между собой сделку Тео и Фрэнк?..
Она вылезла из бассейна, приняла душ и надела сухой купальник. Когда шла в свою комнату, то увидела на столике под тентом записку. От Фрэнка. Телефоны отеля в Лиме (Перу), где остановились Тео и ее мать. Коротко и ясно. Здесь даже указывалось время, когда лучше звонить.
Зоя взглянула на часы. Осталось минут тридцать — полчаса на размышления. Что сказать по телефону? Разве только то, что она в полном порядке, однако это не совсем так…
Она подождала, сидя в кабинете. Потом схватила трубку; руки дрожали, и ладони покрылись испариной.
К своему удивлению, она разразилась слезами, лишь только услышала голос Тео. Она хотела сдержать эмоции, но куда там.
— Дорогое дитя, — попытался Тео утешить ее, находясь где-то далеко, на другом конце земного шара, на расстоянии в миллионы миль. — Фрэнк, должно быть, рассказал тебе, как все произошло, но не терзай себя больше, Зоя. Все теперь позади. Твоя мать держится молодцом. Это было трудное время для всех нас, и все мы пытаемся преодолеть его.
Зоя с трудом сглотнула.
— Тео, мне так хочется… чтобы у тебя и у мамы все сложилось. Нет, не буди ее, пусть спит. Просто передай ей мой привет.
— А Фрэнк там, с тобой? — с какой-то многозначительностью спросил Тео. К чему было лгать?
— Нет, в данный момент он отсутствует…
— Ну да, он, наверное, в офисе на яхте. Я всегда знал, что на него можно рассчитывать, даже если это непосредственно не касается дел компании. Передай ему привет, пусть позвонит мне, когда появится. Мне нужно кое-что с ним обсудить.
У Зои закружилась голова.
— О какой компании ты говоришь, Тео?
— О компании «Кориакис», конечно. — Воцарилось молчание. Затем он продолжил:
— Разве он не говорил тебе? Ну да, понятно. Я слишком о многом его просил… Но нет никаких секретов в том, что он присоединяется к моей компании…
Головокружение прошло, но лучше ей не стало. Она что-то пыталась сказать, беззвучно шевеля губами. Фрэнк Блейкмор работает на Тео? Такое даже вообразить было нельзя!..