А какой в этом смысл? — подумала Эмили.
Вскоре они въехали в Монте-Волере. Поместье Алессандро разместилось на самой высокой точке горы, окруженное виноградниками, и кремовый и розовый камень стен отсвечивал кармином и кораллом в лучах заходящего солнца.
— Зачем ты меня сюда привез? — спросила Эмили.
Алессандро повернулся к ней с загадочной улыбкой.
— Чтобы отдохнуть, прийти в себя…
— Нет, в самом деле?
— В самом деле, — раздельно проговорил Алессандро и остановился перед старым домом.
— Мне показалось, что тебе надо уехать от всей суматохи… отдохнуть от людей… хотя бы, на несколько дней.
— В одиночестве?
Но Алессандро уже вылез из машины.
— Я покажу тебе твою комнату, — бросил он через плечо, и Эмили стала подниматься вслед за ним по лестнице. Наконец Алессандро открыл дубовую дверь и знаком пригласил ее внутрь.
Моя комната? — подумала Эмили, подавляя разочарование. Она стояла и смотрела, как Алессандро быстро поднимается наверх.
— Ну же? — позвал он, перегнувшись через резные деревянные перила. — Ты идешь?
Комната, в которую он ее привел, выглядела уютной из-за множества ковриков, подушек и пледов. Одну стену почти целиком занимал огромный камин, вырезанный из одной глыбы песчаника цвета меда. Под потолком лениво вращались широкие лопасти вентилятора, распространяя запах сухих розовых лепестков.
Охра, которой были выкрашены простые оштукатуренные стены, выцвела на солнце до лимонно-желтого, открытые дубовые балки поддерживали потолок, а у окна стояла высокая широкая кровать с четырьмя столбиками. Эмили не удержалась и прыгнула на нее, немного покачалась и обнаружила, что с нее открывается отличный вид на окружающий ландшафт.
— Если понадоблюсь, то я живу через лестничную площадку от тебя, — сообщил Алессандро, тихо прикрыв за собой дверь, прежде чем Эмили успела ответить.
Внезапно Монте-Волере потерял для нее большую часть своего очарования — ей даже захотелось немедленно уехать отсюда. Она глубоко вздохнула и оглядела, пустую комнату. Если таково представление Алессандро о медовом месяце… Она поджала губы, вспомнив о его идее первой брачной ночи.
Нет, она не позволит подобным мыслям испортить себе настроение. Никаких ожиданий, никаких надежд и, значит, никакого разочарования, напомнила себе Эмили.
А кровать и в самом деле оказалась очень удобной.
* * *
Завтрак превратился в испытание.
Проклиная себя за то, что она вела себя, как влюбленная дура, Эмили призналась, что получила то, чего заслуживала, — то есть ничего. Алессандро был холоден и отстранен, хотя и вежлив, как всегда. Он отпустил кухарку, уверив, что сам организует завтрак.
— Это слишком много, — запротестовала Эмили, когда он протянул ей блюдо, полное очищенных и нарезанных персиков, и второе, с мясными закусками и сыром.
— Ешь, — скомандовал он, достав из буфета теплые булочки и вручая их Эмили. — Тебе понадобятся силы.
— Силы? — с подозрением переспросила Эмили. — Для чего?
— У нас впереди насыщенный день.
Сердце Эмили упало. Вероятно, еще один пеший поход, решила она, а может, Алессандро намеревался заняться альпинизмом. Обе перспективы повергали ее в ужас.
— Ты хочешь сказать, нам придется много работать?
— Мм, — промычал Алессандро, и в глазах его засветился опасный огонек. Он быстро допил свой кофе. — Мы едем давить виноград, — объявил он.
— Давить виноград? — эхом откликнулась Эмили, глядя ему в спину, поскольку Алессандро уже подошел к окну и окинул взглядом бесконечные виноградники. Да, это будет зрелище, подумала она, глядя на его сильные руки, широкую грудь и плечи. Какую роль он возьмет на себя? — гадала она, надеясь, что для работы ему придется раздеться до пояса.
— Что такое? — развернулся к ней Алессандро, засунув большие пальцы в задние карманы джинсов. — На что ты смотришь?
Эмили с трудом оторвала взгляд от его бедер, туго обтянутых тканью.
— Просто так, — небрежно взмахнула она рукой. — С удовольствием — я имею в виду поездку.
— Отлично.
Под оценивающим взглядом Алессандро Эмили почувствовала, как заливается краской.
— А я не знала, что такие архаические способы производства вина еще существуют, — сказала она деловым тоном.
— В общем, почти весь процесс теперь механизирован, — согласился Алессандро. — Но только опытный глаз может оценить пригодность винограда, особенно при производстве лучших вин. Поэтому мы собираем и давим виноград вручную. Работа очень тяжелая, надо успеть собрать ягоды до того, как солнце повысит их кислотность.
Он подошел ближе, и Эмили вся напряглась.
— Понятно…
— В самом деле? — насмешливо прошептал ей Алессандро в самое ухо.
— Но вы не собираетесь давить весь этот виноград сразу? — спросила она, намеренно не отрывая взгляда от окна, — к тому же оттуда веял ветерок, освежающий ее разгоряченное лицо.
— Конечно же, нет. — Алессандро встал рядом. — Церемония чисто символическая. Она означает начало сбора урожая.
Он как будто не заметил, как Эмили отодвинулась в сторону, и снова оказался рядом с ней. Эмили затравленно озиралась, стоя в углу между гардеробом и книжным шкафом, и вздохнула с облегчением, когда Алессандро отошел.
— Разные сорта винограда поспевают в разное время, — как ни в чем не бывало, продолжал Алессандро, словно не заметив этих перемещений. — А когда все собрано, мы празднуем событие всей деревней. Говорят, что традиция давить виноград после первого сбора призвана умиротворять силы природы.
Эмили начала расслабляться. История чрезвычайно занятна… а пустившийся, в объяснения Аллесандро уже не создавал сексуального напряжения, возникшего между ними.
Эмили чуть склонила голову в знак заинтересованности и ждала, когда вслед за разумом постепенно успокоится тело.
— Определенный обряд также выполняется, чтобы призвать хорошую погоду, — продолжал Алессандро тем же спокойным тоном. И вдруг, без всякого предупреждения, он взял Эмили за плечи и привлек к себе.
— Итак, — нетерпеливо потребовал он, — ты едешь?
— С удовольствием.
— В конце концов, это такой шанс узнать ближе собственного мужа, какой может больше и не представиться.
— Отлично. Тогда тебе надо переодеться.
— Ты имеешь в виду, это сегодня, сейчас? — Ей следовало догадаться. — А почему я не могу ехать прямо в этом?..
— Ну, если ты хочешь выглядеть так, словно собираешься в суд…
Губы Алессандро сложились в полуулыбку.