Она проводила гостя до двери, молча открыла ее. На минуту он задержался в коридоре, поднял на нее глаза. В них таилась такая отчаянная мольба о помощи, что Фрэн чуть не заплакала. Не думая о том, что делает, она погладила его по впалой щеке. Жан-Клод схватил ее руку и на секунду прикрыл глаза, словно молча благодарил ее за то, что она вновь появилась в его жизни. Фрэн приподнялась на цыпочки и коснулась губами его щеки, горло перехватывало от волнения. Он виновато улыбнулся и торопливо зашагал прочь по коридору. Фрэн тихо затворила дверь, в глазах у нее стояли слезы.
Буквально через минуту дверь с шумом распахнулась. Фрэн повернулась, ожидая увидеть Жан-Клода — наверно, решил еще что-то сказать. Но перед ней стоял взбешенный Джордан Перри. Фрэн похолодела от ужаса.
— Весьма трогательно! — загремел он, захлопнув дверь ногой. — Подумать только, ведь я мог пропустить такую сцену! Выхожу из номера — и что вижу? Из твоей комнаты выходит какой-то подонок! Художник, кажется? А это что такое? — Он мазнул, пальцем по ее влажной от слез щеке. — Расставание — такая сладкая грусть! — издевательским тоном пропел он.
Фрэн чуть не разрыдалась от досады.
— Это не то, что ты думаешь, — попробовала она защититься, вытирая глаза.
Его взгляд быстро обежал комнату, отметин и две чашки с недопитым кофе, и вмятину на кровати, где лежал Жан-Клод, ожидая прихода Фрэн.
— Проклятье, ты дождаться не могла, все думала, как поскорее от меня сбежать, да? Имела наглость привести его сюда.
— Я его не приводила. Он принес мой ключ… — Она осеклась, поняв, что проговорилась, но было поздно.
Джордан грубо схватил ее за руку.
— Какой еще ключ? О чем ты?
— Я забыла ключ у него в студии…
— Чтобы он мог войти в номер, пока ты…
— Да нет же! — воскликнула Фрэн в полном отчаянии и вырвала руку. — Не давала я ему ключ. Я его потеряла! Мне и в голову не пришло, что он вздумает принести его. Я не просила.
Глаза Джордана угрожающе засверкали.
— Я тебя предупреждал, что не собираюсь оплачивать твои свидания с этим горе-художником, и повторяю еще раз: не смей больше с ним встречаться, поняла? Если ты позволишь себе хоть на минуту уйти из отеля без моего разрешения, я разорву тебя на куски! — Кипя от гнева, он направился к двери.
— Значит, я твоя пленница? — с вызовом спросила Фрэн.
Он медленно повернулся.
— Нет, Фрэн. — Кажется, он немного остыл. — Ты вольна делать все, что хочешь, только не встречайся с этим недоноском. Ясно?
Фрэн не сводила с него глаз. Как же заставить его понять?
— — Он мой старый друг, Джордан, а не любовник. Верь мне, это чистая правда. И я не приглашала его в отель.
Все равно он ей не верит. Дав волю гневу, он немного успокоился, но эта вспышка дорого ему стоила: он выглядел еще более измученным, чем раньше. Его серые глаза смотрели на нее с таким холодным презрением, что Фрэн хотелось плакать.
— Я видел то, что видел, Фрэн. Он обнимал тебя.
Она отрицательно покачала головой.
— Я поцеловала его на прощание. Я чувствовала…
— Что ты чувствовала? — Джордан подошел ближе.
Фрэн закусила губу. Не может же она сказать ему, что Жан-Клод нуждается в помощи и ей просто жаль его. Стоит только заикнуться об этом, и Джордан обрушит на нее град вопросов, на которые ей не хотелось отвечать. Наркотики… Какая ирония судьбы! Бедняга Жан-Клод, видимо, не на шутку пристрастился к ним, а этот человек, кипящий от злости на нее, сделал себе состояние на производстве лекарств, содержащих в том числе и наркотические вещества.
— Ничего не чувствовала, просто поцеловала, и все, — выдавила она из себя.
— Так же, как и меня, немногим раньше? — прохрипел он и привлек ее к себе, прежде чем она успела возразить.
Его поцелуй был страстным, но нежности в нем не чувствовалось. Джордан словно хотел наказать ее. Он так крепко сжал ее в объятиях, что она не могла пошевелиться. Все волнения и огорчения прошедшего дня припомнились одновременно, и из глаз Фрэн полились слезы. Ну почему все так нескладно получается? Им постоянно кто-то мешает, то Хелена, то Жан-Клод, а ведь она хочет только одного: остаться с этим человеком.
Натиск его губ смягчился: гнев Джордана угас. Окрыленная проявлением нежности, Фрэн прильнула к нему, растворяясь в сладком блаженстве, и с жаром ответила на поцелуй. Джордан погладил ее по спине, вынул гребень из ее волос, и они золотым дождем рассыпались по плечам. Он погрузил в них лицо, тронул губами душистые пряди и снова припал к ее ждущему рту.
Молния на ее платье поползла вниз, прохладный воздух коснулся обнажившейся спины. Фрэн не сопротивлялась, каждым нервом ее тело словно говорило: да, да… Джордан спустил ее платье с плеч, наклонился и дотронулся губами до атласной кожи ее груди. Более восхитительного ощущения Фрэн не испытывала за всю жизнь. Его язык нашел набухшие от желания соски. Когда их губы снова сомкнулись, Фрэн забыла обо всем.
Не отрываясь от ее рта, Джордан натянул платье ей на плечи. Теплый шелк согрел кожу спины, молния с тихим шуршанием закрылась. Фрэн залилась краской: ей было стыдно своего откровенного желания. Слегка отстранившись, она взглянула на Джордана широко раскрытыми, потемневшими глазами, в которых притаился невысказанный вопрос.
Джордан взял ее хрупкое лицо в ладони, поцеловал в глаза, нос, рот.
— Наше время еще не настало, — хрипло шепнул он. — Я хочу, чтобы нас соединила любовь, а не злость и обида друг на друга.
Фрэн уткнулась лицом в его рубашку. Наверно, он ждет, что она оценит его благородство, которого у нее явно не хватило. Она так хотела его, что позволила бы ему делать с собой все что угодно.
— Да, конечно… — пробормотала она и выскользнула из его объятий.
Дверь с тихим щелчком закрылась, но Фрэн не обернулась. Минуту-другую она стояла неподвижно, не желая расставаться с волшебными ощущениями. Ее губы все еще хранили аромат его поцелуев. Однако пора было возвращаться к действительности.
Она медленно разделась, забралась в постель и, едва голова коснулась подушки, провалилась в крепкий, глубокий сон.
Обнаружив на следующее утро пропажу, Фрэн разрыдалась. Это случилось сразу после того, как она проснулась и потянулась за часами — посмотреть, который час. Накануне вечером она их не надевала: довольно массивные, с большим циферблатом, они совершенно не подходили к ее нарядному платью. Часов на столике не было — они исчезли! Фрэн пошарила в сумке, которую засунула в столик у кровати перед уходом на прием, и с ужасом поняла, что сумка пуста. Исчезло все, что представляло хоть какую-то ценность: часы, тонкий золотой браслет — подарок отца, — деньги Джордана Перри, кошелек с ее собственными деньгами и даже проездной билет на метро!