Собирая разбросанные по полу игрушки Никки, Джорджи наткнулась на странный, незнакомый ей конверт. Она без любопытства прочитала на нем свое имя и, подумав, что это очередная реклама, бросила его в мусорную корзину. Но через некоторое время вернулась, сообразив, что бумага слишком хорошего качества для рекламы.

На конверте не было почтовых марок и штемпелей. Она вскрыла его, и сомнения отпали. Она сразу узнала бумагу, которой пользовались в юридической компании Анголоса. Прочитав, Джорджи ощутила шок. Но разве не этого она ждала последние три года? Такого исхода ожидали все.

Анголос хотел развода.

— Ты потрясающе выглядишь, милая, — сказала Рут, провожая ее к двери.

— Я накрасилась, — призналась Джорджи, смущенно прикоснувшись к губам, тронутым блеском.

— Очаровательно, только я вот подумала о платье.

Джорджи покраснела. Она выбрала для сегодняшнего вечера платье персикового цвета, которое завязывалось на шее.

— Это слишком, да? — спросила она. — Я так и знала. Пойду переоденусь.

— Не будь дурочкой, ты великолепно выглядишь. Это, может, и слишком. Но все зависит от того, какой реакции ты хочешь добиться.

— Я хочу, чтобы у него дух захватило от восхищения, — призналась Джорджи.

— О, ну тогда это как раз то, что нужно. Ты, конечно, не хочешь, чтобы я задавала лишние вопросы, но все же... на кону возобновление отношений?

— Ну, что вы. Нет, мы не собираемся мириться.

Еще вчера она не знала о существовании конверта.

Читая документы, вложенные в этот конверт, где черным по белому было написано, что муж хочет развода, она поняла, что до этого где-то в глубине ее души таилась надежда. Джорджи глубоко вздохнула. Лучше покончить со всем этим. Раз и навсегда.

— Вообще- то Анголос хочет развода. Вот почему он приехал сюда лично. Мне кажется, у него кто-то есть. — Может быть, это Соня... Его семья была бы счастлива, если бы Анголос вернулся к своей бывшей жене.

Но даже если и не Соня... Конечно, у Анголоса кто-то есть.

— Наверное, у него это серьезно, — услышала Джорджи собственный голос.

— Для меня это непонятно, — удивленно произнесла Рут.

— Но не для меня, я этого ожидала. — Джорджи наградила Рут улыбкой. — Единственное, что меня удивляет, — почему он так долго тянул с разводом и приехал сюда сам. Лучше бы прислал адвокатов, получил мою подпись и покончил с этим.

Рут кивнула и пробормотала что-то, похожее на согласие. Но Джорджи почувствовала, что соседка думает иначе.

— Я ненадолго, — пообещала девушка и закрыла за собой дверь.

Ровно настолько, чтобы сказать ему «Прощай».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Анголос смотрел на приближающуюся фигурку. Он так хорошо помнил эту летящую, грациозную походку! В руках Джорджи держала свои сандалии, так же, как и много лег назад. Анголос не был подвержен ностальгии, но в этот вечер ему было трудно удержаться от нахлынувших воспоминаний.

Раньше, когда Джорджи вот так летела ему навстречу, ее лицо светилось. Казалось, секунды вдали от него были для нее вечностью.

Анголосу хотелось, чтобы она, как и в прошлом, улыбалась ему. Было ли это чувство вызвано воспоминаниями о тех днях, которые они провели здесь, или оно возникло случайно, Анголос не знал.

Все это время он думал, что Джорджи нечестна с ним. Сейчас он ругал себя за то, что сделал поспешные выводы.

— Я не опоздала? — спросила Джорджи. Ее глаза потрясающего янтарного оттенка блестели в предзакатных огнях.

— Нет. Я пришел раньше.

Он смотрел на молодое, гибкое тело жены и молчал. Летнее платье открывало ее плечи. Анголосу до боли хотелось прикоснуться к нежной, бархатной коже. Лиф подчеркивал округлость груди.

Сама Джорджи так нервничала, что едва не забыла, для чего надела сегодня такое платье. Она хотела сразить его наповал!

И добилась этого! Его глаза вспыхнули страстью. Анголоса всегда выдавали глаза. От его взгляда по спине Джорджи пробежали мурашки.

— Давай поторопимся. Мне еще нужно зайти кое-куда. — Джорджи порадовалась своей изобретательности. Теперь Анголос не подумает, что она так разоделась специально для него.

Девушка заметила, как он стиснул зубы.

— Я рад, что ты смогла выделить мне время в своем плотном расписании, — процедил он.

— Ты сам не оставил мне выбора, — напомнила Джорджи.

— Я бы так не сказал. Ты не слишком легко одета для вечера? Может, накинешь мой пиджак?

Мысль о том, что она снова, пусть даже таким способом, почувствует его близость, заставила ее задрожать от желания.

— Нет, спасибо. Мне не холодно, — поспешила заверить Джорджи.

— Как хочешь. Может, пойдем куда-нибудь, попьем кофе или выпьем? То старое кафе еще открыто?

Анголос сказал старое кафе. Это вообще-то была старомодная чайная, где всегда собиралось много народу. Не самое подходящее место для предстоящего разговора. Джорджи вспомнила, как они пришли туда впервые.

Большинство посетителей сидели на летней веранде, наслаждаясь летним солнышком. И все как один обратили свои взгляды на Джорджи и Анголоса.

После того раза, когда они поддались безумному порыву, занимаясь любовью на песке, — а Джорджи тогда даже не знала его имени, — Анголос держал дистанцию. Джорджи, которая мечтала о дикой безудержной страсти, о ночах, которые они проводили бы вместе, страдала.

Вместо ожидаемых страстных отношений они каждый день ходили в чайную и разговаривали. Могли целый день кататься на его машине и тоже разговаривать. Или гулять по несколько часов и обсуждать все на свете.

Две недели спустя он исчез из ее жизни, не сказав ни слова. Джорджи чувствовала себя совершенно опустошенной. Мысль о том, что она никогда больше не увидит Анголоса, мучила ее.

Джорджи бродила по дому как привидение, худая и бледная.

Бабушке даже показалось, что у Джорджи нервная анорексия.

— У нее все симптомы налицо... — говорила Энн Кемп.

Спустя еще две недели, когда Анголос снова появился на пороге их дома, у Джорджи сразу исчезла ее бледность, она приобрела здоровый румянец и три килограмма в придачу.

Анголос официально попросил у отца Джорджи ее руки. Это событие, похожее на сцену из какого-нибудь старого голливудского фильма, навсегда осталось в ее памяти.

Как он потрясающе выглядел в тот момент! Вежливо Анголос дал всем понять, что собирается жениться на Джорджи с благословения отца или без него. С согласием отца это было бы менее проблематично.

Девушку привела в замешательство его властная манера поведения; он даже не спросил ее, хочет ли она за него замуж.