Все крысолюды пятились, смущенные и встревоженные. Из дальней пещеры ползли еще крысы. Когда используешь полости, созданные природой, есть одна проблема — природа приходит к тебе. А она не всегда красива и доброжелательна.
В основном вперед двинулись гиенолаки. Из леопардов только двое были телохранителями, и они держались рядом с Микой. Остальные наши леопарды были просто едой, а еда не дерется, она только кровь дает.
До меня дошло наконец, что здесь нет вервольфов, кроме Стивена. Куда же делась стража вервольфов?
Мюзетт что-то сказала, и не по-французски. Это вообще не был никакой язык, который я могла бы хоть предположительно угадать. Два вампира с желтовато-серой кожей и золотистыми глазами встали перед ней.
— Отзови наших, ma petite, — сказал Жан-Клод. — Я не хочу их терять.
— Но их же только двое, Жан-Клод.
— Но они не те, кем кажутся.
Я отозвала всех и повернулась к Жан-Клоду:
— Что ты говоришь?
На мой вопрос ответила вышедшая вперед Валентина.
— Есть комната, где спят слуги Милосердной Тьмы. Члены Совета иногда туда заходят и пытаются их призвать к себе на службу.
Я глянула на двух вампиров, потом на Валентину.
— Эти двое проснулись.
— Больше, — сказала она. — Наша госпожа призвала шестерых. Она считает это знаком роста своей силы.
Мы с Валентиной переглянулись.
— Мать Всей Тьмы пробуждается, и слуги пробуждаются раньше нее.
Эти слова я сказала шепотом, но даже шепот трепетал и наполнял комнату танцующим эхом.
— Я тоже так думаю, — сказала Валентина.
— Наша госпожа сильнее всех других. Слуги нашей Милосердной Матери идут на зов Белль Морт. Это знак величия нашей госпожи.
Голос Мюзетт провозгласил это как истину, звеня от гордости.
— Мюзетт, ты дура. Просыпается тьма. И то, что они здесь стоят, — тому доказательство. Они будут повиноваться Белль Морт, пока не пробудится их истинная госпожа, а тогда смилуйся Господь над всеми вами.
Мюзетт в буквальном смысле топнула на меня ножкой.
— Ты мне не испортишь потеху. Ты меня не сможешь тронуть, они тебе не позволят.
Я посмотрела на них, наморщила лоб.
— Это же не просто вампиры?
— В каком смысле, ma petite?
Я ощущала их, ощущала некую сущность, которой не должно было быть.
— Они ощущаются как оборотни. Вампиры не могут быть оборотнями.
Уже произнося эти слова, я поняла, что не права. Мать Всей Тьмы была и оборотнем, и вампиром. Я это ощущала.
— Я думала, что Милейшая Мамочка была первым вампиром, тем, который создал вас всех.
— Oui, ma petite.
— Есть ли в Совете вампиры, происходящие непосредственно от нее?
Жан-Клод на миг задумался.
— Мы все от нее происходим.
— Это не то, о чем я спросила.
Мне ответил Ашер:
— Нет ни одного, кто мог бы заявить, что происходит от ее линии, но это она основала Совет вампиров. Она создала нашу цивилизацию, дала нам правила, чтобы мы перестали быть одинокими зверьми, убивающими друг друга на месте.
— Так что она родоначальница вашей культуры, но не вас самих.
— Кто это может сказать наверное, ma petite? Она — начало всего, чем мы сегодня стали. Она наша Мать во всех смыслах, которые только имеют значение.
Я покачала головой:
— Не во всех смыслах. — Отступив в сторону, я сказала: — Кто-нибудь, кто говорит на этом их языке, будьте у меня переводчиком.
— Они теперь понимают по-французски, — подала голос Валентина.
— Отлично. Жан-Клод!
— Я здесь, ma petite.
— Скажи им, что Мюзетт нарушила условия договора и мы должны поместить ее под арест. Ей не будет причинен вред, ей только не дадут вредить другим.
Жан-Клод заговорил по-французски, медленно, так что я многое поняла. За эти годы я поднахваталась, но быстрая речь еще от меня ускользала.
— Я им сказал.
— Тогда скажи им еще вот что: если они не отойдут с дороги, чтобы мы могли ее арестовать, тогда в рамках правил, установленных Матерью Тьмы, мы имеем право убить их за неподчинение этим правилам.
Жан-Клод смотрел на меня с сомнением.
— Ты просто повтори, — сказала я и отошла чуть в сторону найти Бобби Ли. Он покрылся испариной, и вид у него был не очень.
— Прости, Анита. Мы подвели тебя.
Я покачала головой:
— Пока еще нет.
Он посмотрел озадаченно:
— Распахни куртку пошире.
Он выполнил мою просьбу.
Я взяла пистолет у него из наплечной кобуры, заметив при этом второй, за поясом. По правилам, вооружены могли быть только телохранители. Направив ствол в землю, я отщелкнула предохранитель.
У Бобби Ли глаза раскрылись слишком широко. Я не была уверена на самом деле, что он позволит мне взять пистолет. Но он не препятствовал, и я осторожно прошла сквозь толпу в передние ряды.
Пистолет был невидим — я его спрятала в складках широкой юбки.
— Что они сказали, Жан-Клод?
— Они не верят, что им кто-нибудь что-нибудь может сделать. Они говорят, что они непобедимы.
— Сколько времени они спали?
Жан-Клод спросил у них.
— Они точно не знают.
— Откуда им известно, что они непобедимы?
Он спросил, и они выхватили мечи из-под белых камзолов. Короткие мечи, выкованные из чего-то потемнее и потяжелее стали. Бронза? Не знаю. Знаю только, что не сталь.
Мы все отступили от обнаженных клинков, из чего бы они ни были сделаны.
— Они говорят, что ни одно оружие, сотворенное человеком, им не страшно, — сказал Жан-Клод.
Мюзетт рассмеялась:
— Это лучшие воины из всех, кто когда-либо был создан. И вы не тронете меня, пока я под их защитой.
Я шагнула назад, встала в равновесную стойку, насколько это позволяли каблуки, и подняла пистолет. Целила я в голову, туда и попала. Череп вампира разлетелся фонтаном крови и мозгов. Эхо выстрела длилось, кажется, вечно, и я не слышала вопля, сорвавшегося с губ второго воина, когда он бросился на меня. Его голова взорвалась точно так же. Никакое умение вести рукопашный бой не поможет, если твой враг слишком далеко, чтобы этим умением воспользоваться.