Он смотрел на меня уже не человечьими — волчьими глазами. И медленно стал извлекать себя из моего тела, дюйм за дюймом, пока не вышел почти весь, а потом вбил себя обратно, и я вскрикнула. Не от боли.
Он нашел ритм, быстрый, глубокий и жесткий, будто пытался вытолкнуться с другой стороны.
Оргазм настиг меня неожиданно. Секунду назад я была захвачена ритмом его тела в моем, и вот я уже кричу, извиваюсь под ним. Я распахивала ногтями его тело всюду, где могла дотянуться, а когда этого стало мало, я вцепилась в собственное тело.
Крики Джейсона вторили моим, и его тело напрягалось, соприкасаясь со мной, голову он откинул назад, и из его губ вырвался вой. Ardeur выпивал его до дна — кожу, пот, семя.
Он рухнул на меня сверху, тяжело дыша, и сердце его колотилось об мою кожу, как пойманная птица. Он подвинул нас дальше на кровать, не выходя из меня. Когда мы оба оказались на кровати, тяжело дыша и постепенно успокаивая пульс, он посмотрел на меня, и что-то было в его глазах серьезное и очень неджейсоновское.
И голос его был еще хриплым и запыхавшимся.
— Я знаю, что это может оказаться единственный раз. Когда я шевельнусь, дай мне подержать тебя еще немного.
Мой голос тоже был не лучше:
— Поскольку я не могу шевельнуться от пояса вниз, то ради бога.
Он засмеялся.
— Что смешного? — спросила я.
— Господи, ты восхитительна.
— Ты тоже неплох, — ответила я.
— Неплох? — спросил он, делая большие глаза.
Я не могла не улыбнуться:
— Ладно, ты тоже восхитительный.
— Ну-ну, не преувеличивай.
Я наконец-то смогла повернуться на бок, чтобы лучше видеть его лицо.
— Я всерьез. Ты был восхитителен.
Он тоже повернулся ко мне, и мы видели друг друга, но не соприкасались.
— Если второго случая мне не представится, я хотел выступить как можно лучше.
Мне пришлось закрыть глаза, подавить очередной порыв задергаться от страсти. Я испустила долгий, успокаивающий выдох и лишь потом открыла глаза снова.
— И у тебя получилось. Мне действительно было очень хорошо, но ты всегда так усерден? Не все девушки любят, когда их вбивают в матрас.
— Я видел мужчин, с которыми ты спишь, Анита, я знал, что могу действовать сильно и быстро изо всех сил, и тебе ничего не будет.
Я сдвинула брови:
— Ты хочешь сказать, что ты такой маленький?
— Нет, просто не огромный. Размер у меня неплохой, но некоторые мужчины в твоей постели обладают куда лучшим.
Я покраснела. Все время, пока мы ласкались, я не краснела, а тут — на тебе.
— Не знаю, что сказать, Джейсон. Мне бы полагалось пощадить твое самолюбие, но...
— Но я точно знаю свое место, Анита. — Он засмеялся и просунул руку мне под плечи. Я позволила ему притянуть меня в изгиб его плеча, положила руку ему на живот, другую под поясницу, а ногу закинула ему на ногу. Мы прижались друг к другу почти так же тесно, как раньше.
— Ты был чудесен, — сказала я.
— Я заметил это твое мнение. — Он поднял свободную руку и показал кровавые царапины от моих ногтей.
Я вытаращила глаза:
— И на второй руке такой же ужас?
— Да.
Я нахмурилась, и он коснулся моего лба:
— Не переживай, Анита, я буду радоваться каждой ранке. И буду скучать по ним, когда они заживут.
— Но...
Он положил пальцы мне на губы, не давая мне договорить.
— Никаких «но». Просто невероятно восхитительный секс, и я раз в жизни хочу ощущать все его раны и царапины как можно дольше. — Он взял мою руку, лежащую у него на животе, и поднял, чтобы я ее рассмотрела. Там тоже были следы ногтей, где-то до крови, где-то просто красные и припухшие. — Это не моя работа.
Конечно, как только я их увидела, они тут же начали саднить. Почему это мелкие ранки не болят, пока их не увидишь?
— На самом деле, — сказала я, — это твоя работа, точнее, знак, насколько ты хорошо работал. Не помню, чтобы я когда-нибудь так себя расцарапала.
Он тихо рассмеялся, по-мужски — чуть-чуть похоже на фирменный смех Джейсона.
— Спасибо за комплимент, только я понимаю: что бы я ни сделал, это и вполовину не может быть так чудесно, как то, что сделали несколько часов назад Ашер и Жан-Клод. Никакое количество дюймов и никакой талант обычному человеку такого класса не дадут.
Я поежилась и обняла его крепче:
— На самом деле это неплохо.
— Как ты можешь так говорить? Я ощутил долю того, что Ашер с тобой сделал, и это... — Он поискал подходящее слово и наконец сказал: — Потрясающе. Это можно с ума сойти.
— Ага, — отозвалась я. — Наслаждение из тех, ради которых ты пойдешь на все, чтобы испытать его еще раз.
Джейсон взял меня за подбородок и повернул к себе:
— И ты думаешь не повторять этого?
Я ткнулась лицом ему в плечо:
— Скажем так: я не до конца от этого счастлива.
— А почему?
— Сама точно не знаю. — Я покачала головой, насколько это возможно, когда прижимаешься к чьему-то плечу. — Честно говоря, это меня пугает.
— Что именно?
— Секс — это здорово, Джейсон, но это... то, что может Ашер творить своим укусом. — Я попыталась найти слова и поняла, что описать это невозможно. — Ашер у меня в голове ощущается как мастер вампиров по уровню своей силы, но у него нет подвластного зверя. Он умеет проделывать штуки голосом, как Жан-Клод, но это отраженная сила. Меня это несколько озадачивало: раз он по ощущению мастер, то в чем его сила? Вот я и узнала.
Джейсон опустил подбородок мне на макушку и спросил:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что его сила — в соблазнении, в сексе, в интимных играх. Он не умеет питаться от похоти окружающих, как Жан-Клод, и не умеет возбуждать ее в окружающих, как Жан-Клод, но черт побери, когда приготовления уже сделаны, он умеет вызывать такое... наслаждение! Ради такого люди действительно готовы идти на убийство, отписать свое состояние кому угодно, сделать все, чего захочет Белль Морт, лишь бы Ашер продолжал появляться у них в постели.
— Так что он вот такой восхитительный постельный партнер?
— Нет. Это ты восхитительный постельный партнер или Мика, но я не уверена на сто процентов, что Жан-Клод такой же, потому что теперь не знаю, сколько здесь истинного таланта, а сколько вампирской силы. Я не совокупилась с Ашером, я только поделилась кровью.