— Изабелла…
— Тебе бы, наверное, и в голову не пришло делать мне предложение, если бы не Тоби? — с вызовом поинтересовалась она.
— Мы никогда не узнаем, к чему могла бы привести наша встреча в Сан-Франциско…
— А я знаю, — язвительно отозвалась она. — Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь увиделись бы вновь после Сан-Франциско, если бы ты не узнал о существовании Тоби!
Габриель медленно перевел дыхание.
— Сейчас, возможно, не время говорить об этом.
Ты расстроена…
— Я очень зла, Габриель, не расстроена. Зла на саму себя, — добавила она. — За то, что опять, да, опять, угодила в сети ловкого соблазнителя и обольстителя!
— Ловкого соблазнителя и обольстителя? — недоверчиво повторил он.
Она кивнула:
— Без сомнения, ты довел свое мастерство до совершенства за те годы, что был гонщиком «Формулы-1». И не смей отрицать очевидные факты! — предупредила она его. — Я все еще помню, как ловко ты соблазнил меня пять лет назад!
Он расплылся в довольной улыбке:
— Но это же было пять лет назад, Изабелла… Белла от ярости чуть не задохнулась и крикнула:
— Тогда ты будешь рад услышать, что за это время ты не утратил своего мастерства!
Габриель внимательно посмотрел на нее. Ему так хотелось заключить ее в объятия, все объяснить, рассказать о своих страхах и сомнениях, но вместо этого он только спокойно сказал:
— Не надо оскорблять меня, Белла, от этого все станет еще хуже.
— Еще хуже? Что может быть хуже?! — воскликнула она. — В диком сексуальном исступлении мы рвали друг на друге одежду… гм, буквально, — протянула Белла, разглядывая свою пострадавшую блузку и пуговицы на ковре. — Довольно, я не хочу больше об этом разговаривать, Габриель, — заявила она. — Все, чего я хочу, — это чтобы ты ушел.
Он вскинул голову и твердо сказал:
— Завтра я вернусь…
— Не спеши, если это связано со мной, — перебила она его.
— Нам надо поговорить.
— Сомневаюсь, что ты можешь сказать нечто такое, что я захочу услышать, — устало пробормотала она.
Габриель взглянул на нее и так стиснул челюсти, что у него задергалась щека. Белла была очень красива. Каскады густых черных волос падали на ее плечи и спину, полные губы сохранили на себе следы бурных поцелуев. Она показалась Габриелю невероятно соблазнительной и желанной. Единственное, чего бы ему теперь хотелось, — так это заняться с ней любовью. А потом снова и снова.
— Тем не менее завтра я вернусь, — с мрачной решимостью пообещал он.
Габриель все медлил. Пытаясь уязвить его, Белла подняла брови и обронила:
— Полагаю, ты не надеешься, что я сейчас скажу: «Буду с нетерпением ждать тебя!»?
— Нет, не надеюсь, — ответил Габриель со слабой улыбкой на губах. — Из всех твоих достоинств честность мне импонирует больше всего.
— Как я понимаю, с остальными достоинствами у меня не густо, раз, два и обчелся, — с готовностью подытожила Белла. — А теперь, если ты не возражаешь, — она отвернулась, — я бы хотела принять душ и лечь в постель.
Без тебя, могла бы добавить Белла, но не стала. К чему озвучивать то, что и без слов ясно? Она гордо подняла подбородок.
— Прощай, Габриель.
— Разлука никогда не встанет между нами, — спокойным тоном произнес он.
Нет, не встанет, подумала Белла, закрывая за Габриелем дверь. Они будут состоять в браке, по сути дела фиктивном, до скончания дней своих. По крайней мере, — до тех пор, пока Тоби будет в этом нуждаться.
Тоби…
Ее маленький жизнерадостный малыш даже не подозревал, что, появившись на свет, обрек родителей на вечные муки супружества без любви.
Но чувства Беллы не изменились, она любит Габриеля.
И никогда она не признается ему в этом, не сможет…
— Где ты была?
— Отгадай! — подтрунила Белла над Габриелем, вытаскивая из машины сумки с покупками. — Я не думала, что ты вернешься так рано, — добавила она, передавая часть пакетов Габриелю.
Она успела заприметить мощный черный спортивный автомобиль, припаркованный возле коттеджа, когда сворачивала на свою улицу. Она моментально узнала Габриеля, сидевшего за рулем, и почувствовала стеснение в груди.
Несмотря на усталость, Белла почти всю ночь провела без сна. Ее мучили мысли о Габриеле. О безумном экстазе их любовного слияния. О его странном заявлении, что им не следовало заниматься любовью…
Она сумела заснуть только на рассвете и проснулась ближе к полудню, вялая, разбитая, словно вовсе не спала. Ей потребовалось несколько часов и полдюжины чашек кофе, чтоб прийти в себя, одеться и съездить в магазин.
Как раз в магазине она и была, когда Габриель подъехал к коттеджу. Намного раньше, чем она ожидала, — было-то всего пять часов. Габриель выглядел потрясающе в черной спортивной рубашке с короткими рукавами и линялых джинсах.
— Спасибо, — холодно поблагодарила Белла, когда Габриель внес кучу сумок и пакетов на кухню. — Хочешь кофе или еще чего-нибудь? — небрежно поинтересовалась она, даже не взглянув на него. С озабоченным видом она распаковывала покупки.
Но — как обычно! — она остро ощущала его присутствие. Габриель стоял в метре от нее, наблюдал за тем, как она убирает пакеты и коробки в шкафы, и молчал. Безмолвный, осторожный, внимательный.
— А еще лучше, — беззаботно начала она, — сделай-ка что-нибудь полезное и приготовь кофе сам, пока я буду распаковывать продукты, хорошо? Габриель? — Белла так и не услышала его ответ. Внезапно она осознала, что Габриель не произнес ни одного слова после того, как спросил, где она была…
А он все смотрел на нее и видел темные круги вокруг глаз, и впавшие щеки, и бледное лицо.
Темно-фиолетовая футболка не скрывала соблазнительно полные груди Беллы, а джинсы подчеркивали стройность ее бедер и ног. Она не использовала косметику, а волосы собрала и закрепила заколкой на затылке. В таком виде она была похожа на шаловливую девчонку. Больше шестнадцати лет ей трудно было дать.
Габриель не знал, куда себя девать от волнения и напряжения. К тому же он вспомнил вчерашний вечер.
— Я сделаю кофе. Потом я хотел бы с тобой поговорить.
Белла затаила дыхание.
— Надеюсь, речь не пойдет о вчерашнем вечере?
Он наклонил голову:
— Помимо прочего.
Белла возмущенно запротестовала:
— А нам нечего больше сказать по поводу вчерашней ночи.
— Нам есть что сказать по поводу вчерашней ночи! — . возразил Габриель, сдерживая свой гнев. — Я не позволю тебе, Белла, возводить все новые и новые преграды между нами. Не хочешь разговаривать — не надо, говорить буду я, а ты будешь слушать…