Он покачал головой.
– Самообладание покинуло меня в день нашей свадьбы. Боже, Габриэлла, то, что произошло в тот день… В тот день я пропал, Габриэлла. Ты завладела мной целиком, и с тех пор я тщетно борюсь за свою эмоциональную свободу.
– Ты тоже завладел мной целиком, Руфус, – хрипло произнесла Габриэлла, облизав сухие губы. – В тот день я была девственницей и ушла так внезапно, потому что не хотела, чтобы ты об этом узнал, – печально призналась она. – Я бы не вынесла твоих насмешек.
Закрыв глаза, Руфус вспомнил тот день, когда Габриэлла ему отдалась.
Все эти годы он насмехался над ней и в конце концов оказался ее первым любовником. Каким же идиотом он был!
– Ты привез меня в квартиру, куда водил своих любовниц, – нахмурившись, напомнила она ему.
– Нет. Я позволил тебе продолжать так думать. – Он поморщился от отвращения к самому себе. – Я останавливался в этой квартире, когда задерживался в городе по делам.
Габриэлла испытующе посмотрела на него и увидела искренность в его зеленых глазах.
– Но ты нарочно не стал меня разубеждать…
– Габриэлла, я боялся в тебя влюбиться, – мягко упрекнул ее он. – Поставь себя на мое место. Анджела вышла за меня по расчету. Я думал, что твоя мать вышла за моего отца из-за денег. Считал, что тогда на Майорке ты тоже решила соблазнить меня по этой причине.
– Я была в тебя влюблена! – неистово возразила она. – Я так сильно тебя любила, что хотела добиться взаимности. Я всегда тебя любила, Руфус. Всегда…
– О боже… – простонал Руфус. Теперь, когда он ее полюбил, он понял, какую боль причинил ей пять лет назад. – В тот день ты была восхитительна. Я не осмелился заняться с тобой любовью, потому что боялся потерять самообладание. Вместо этого я заставил тебя меня ненавидеть.
– И некоторое время мне это удавалось. – Она кивнула. – Из-за этого я не могла снова полюбить, тем более вступить в физическую связь с другим мужчиной.
– Боже мой, Габриэлла, неудивительно, что одна лишь мысль о браке со мной спустя пять лет приводила тебя в ужас.
На самом деле это было не так, потому что в глубине души она все еще его любила.
– Руфус, – мягко начала Габриэлла. – Я имела в виду, что так и не смогла забыть, как мы ласкали друг друга на Майорке. Ты правда любишь меня, зная, что я одолжила деньги у твоего отца? Что он дал моей матери сто тысяч до того, как они поженились?
– Я полюбил тебя, Габриэлла даже несмотря на то, что считал вас обеих охотницами за состоянием. Признаюсь, после тебя у меня были женщины, но ни одна из них ничего для меня не значила.
Должно быть, это действительно было так и она должна ему поверить. Ведь он поверил ее рассказу о Тоби, не требуя доказательств.
Габриэлла кивнула.
– Тогда, я думаю, ты должен знать, что я все еще тебя люблю. Это истинная причина, по которой я все эти пять лет ни с кем не встречалась, – уверенно добавила она, только что осознав это.
Руфус ошеломленно уставился на нее, словно не веря ее словам, затем сел рядом с ней на диван и заключил ее в объятия.
Габриэлла была без ума от счастья. Руфус любил ее такую, какой она была, не задавая вопросов.
– Выходи за меня замуж, Габриэлла, – хрипло произнес он, покрывая поцелуями ее лицо.
– Мы уже женаты, дурачок, – рассмеялась она, прильнув к нему.
Руфус покачал головой.
– Я хочу обвенчаться с тобой в церкви, обменяться брачными клятвами в знак нашей любви друг к другу.
Габриэлла посмотрела на него своими удивительными фиолетовыми глазами.
– Ну если ты действительно этого хочешь…
– Где бы ты хотела провести медовый месяц?
– Как насчет Майорки? – поддразнила она его. Руфус рассмеялся.
– Я бы целый месяц не выпускал тебя за порог виллы.
– Нет, это я бы тебя не выпускала, – заверила она.
Он снова рассмеялся.
– Я был бы не против.
– Я тоже. – Габриэлла кивнула. – Но есть кое-что еще, о чем я должна тебе рассказать, Руфус.
– Тебе не нужно этого делать. – Руфус решительно покачал головой. – Отношения моего отца и твоей матери меня не касались. Уверен, что у Хитер была веская причина взять у моего отца деньги. Он был умным и проницательным человеком и не смог бы полюбить алчную, корыстолюбивую женщину, – убежденно добавил он.
Габриэлла изумленно посмотрела на него.
– Ты очень изменился, Руфус.
Он мрачно кивнул.
– Я наблюдал за Джен, женой моего покойного друга, когда она сидела у его постели. Тогда я понял, скольких вещей в жизни лишился из-за предрассудков и недоверия. Я жалею, что не узнал лучше твою мать. Но тебя я никуда не отпущу, Габриэлла. – сказал Руфус, крепче прижимая ее к себе. – Я хочу прожить с тобой полсотни лет, хочу засыпать и просыпаться каждое утро рядом с тобой, любить тебя.
– А детей ты не хочешь? – мягко перебила она его.
Об этом он и мечтать не мог. При мысли о том, что эта женщина была готова родить ему детей, у него перехватило дыхание от счастья.
– Конечно, хочу, если ты готова мне их подарить, – восторженно произнес Руфус.
Тяжело сглотнув, Габриэлла хрипло произнесла:
– Я беременна, Руфус. Именно поэтому я и хотела тебя оставить.
Он ошеломленно уставился на нее, лишившись на мгновение дара речи. Габриэлла была беременна? Но…
– Уже четыре недели. Думаю, это произошло в день нашей свадьбы в твоей квартире, – пояснила она.
Вчера, думая о своих отношениях с Руфусом, Габриэлла поняла, что с тех пор, как они поженились, у нее не было месячных. По пути в «Грешемс» она заскочила в аптеку и купила тест на беременность. Результат оказался положительным.
У нее возникли смешанные чувства. С одной стороны, она радовалась, что ждала ребенка от Руфуса, с другой – боялась, что он обвинит ее в том, что она специально забеременела, чтобы поймать его в ловушку. Поэтому она и решила уйти от него.
Руфус провел ладонью по ее животу. Его ребенок. Их ребенок.
Он не мог в это поверить.
– Ты рада этому? – осторожно спросил он.
– Очень, – заверила его Габриэлла. – О, Руфус, об этом я и мечтать не могла.
– Я тоже безумно счастлив, – сказал Руфус, целуя ее.
– Как ты думаешь, Холли обрадуется братику или сестренке? – спросила Габриэлла несколько минут спустя.
Руфус улыбнулся.
– Моя дочь недавно сказала мне, что хочет иметь такую мать, как ты. Даже пригрозила, что если ты от нас уйдешь, она сильно на меня разозлится.