— Известно как, — медленно протянул он. — Могу и об этом с тобой поспорить, — невесело прибавил он.
Она удивленно нахмурилась, а потом, поняв, что он имеет в виду, широко раскрыла глаза.
— Неужели ты серьезно?.. — недоверчиво произнесла она. — Салли не могла…
— Я же говорил тебе: эта юная особа жестока, — резко ответил он. — И не исключал такого оборота. Я знаю подобный тип девчонок. Не думаю, чтобы Салли сделала это, желая отомстить мне, но по молодости лет она считает, что, убрав тебя с дороги, сможет рассчитывать на мое расположение. Ей невдомек, что, действуя таким образом, она вообще теряет все шансы. — Он покачал головой. — Не знаю, все говорят о женском коварстве, но, по-моему, коварство подростка более опасно.
Она посмотрела на него:
— Ты так говоришь, словно все это на себе испытал.
Он пожал плечами:
— Видимо, юных девушек привлекает моя профессия, по крайней мере та ее сторона, которая связана с риском. Поэтому для них вдвойне важно завоевать внимание подобного человека. — Он покачал головой. — Может быть, некоторых и прельщает, когда юная девушка увлекается зрелым мужчиной, но лично мне это только на нервы действует.
Сара знала, что он совершенно верно истолковал характер Саллиной влюбленности:
Салли больше привлекает его профессия, а не он сам, и все же…
— Просто не верится, что Салли сообщила журналистам о том, где ты находишься, — убежденно сказала она.
Лицо Гриффа смягчилось. Он посмотрел ей в глаза, полные беспокойства, и сказал:
— Ты очень наивная, Сара. Милая наивная девушка, — проникновенно добавил он. — Может, за это я и… — Он замолк и резко выпрямился. — Мне кажется, теперь мы должны прийти к какому-то одному решению и в дальнейшем придерживаться его. — Голос его зазвучал тверже. — Либо мы отсюда уезжаем, и, если тебе хочется, порознь, — по его тону было ясно, что сам он против такого расклада, — либо остаемся здесь и вдвоем расхлебываем эту кашу.
Фотография, на которой она целуется с Гриффом, скоро будет красоваться во всех английских газетах. Ужасно, конечно, но с этим ничего уже не поделаешь.
Она с надеждой глянула на Гриффа.
— А нельзя позвонить кому-нибудь из твоих знакомых журналистов и попросить… уничтожить фотографии? Нет, — страдальчески добавила она, видя, что он смотрит на нее долгим, почти жалобным взглядом, — лучше не надо. — Она вздохнула. — Тогда мне нужно позвонить маме и предупредить о том, что ее ждет.
А Саймон? Что подумает он, увидев этот полный страсти поцелуй?
А, к черту Саймона, какая разница, что он подумает. Он же о ней не думал, когда носился за Фионой, пытаясь склеить свой брак.
— Моя мама этого не поймет, — скривилась она, живо представив себе, как будет трудно все объяснить матери.
— Давай я поговорю с ней, — неожиданно предложил Грифф. Сара изумилась:
— Ты?
Он усмехнулся:
— Веришь или нет, но я умею разговаривать с женщинами в возрасте твоей мамы.
В том-то и беда, что он умеет говорить и очаровывать женщин всех возрастов. Будь он хотя бы не так красив, тогда ничего этого с ней и не случилось бы.
Она знала, что не права, но Грифф, наверное, не стал бы ее осуждать за эти мысли, если бы знаком был с ее мамой…
— Тогда я скажу, что я твой гость, — предложила она. — Но предупреждаю тебя, Кларисса одна из старинных и самых близких подруг мамы, — объясняла она, держа в одной руке телефонную трубку, а другой набирая номер. Звонить маме вообще-то было поздновато, но лучше предупредить ее сейчас, чем допустить, чтобы утром она обнаружила все в газетах.
— А ты ее дочь, — негромко добавил Грифф.
Сара нахмурилась, рассеянно прислушиваясь к телефонным гудкам. Она знала, что в это время мама уже спит и надо немного подождать, пока она спустится вниз по лестнице и возьмет трубку.
— Последнее время я ее огорчаю своим поведением, — пожала она плечами.
— Женатый мужчина? — небрежно спросил Грифф. — Каждый может обмануться. Если человек очень хочет во что-то поверить, он в конце концов поверит.
— Как это?
— Ты хотела кого-то полюбить. Я хотел кого-то полюбить. — Он развел руками. — Нам просто не хватило терпения дождаться встречи со своей настоящей половиной.
От его напряженного взгляда по спине пробежала дрожь.
— Но… А, мама! — заговорила Сара в трубку. — Я знаю, что поздно, но… Все в порядке, — заверила она маму, почувствовав, как та перепугалась, когда поняла, кто говорит с ней. — Нет, я все еще во Франции. Да, я…
— Дай-ка мне, — протянув руку, потребовал Грифф, которому надоело, что вместо разговора Сара успевает только отвечать на мамины взволнованные вопросы.
Сара с сомнением посмотрела на него. Он что, думает, ему удастся в отличие от нее прервать маму и завладеть ее вниманием? Ну да ладно, все равно хуже не будет.
Она отдала ему трубку.
— Миссис Уильяме? — Его вежливое обращение, без сомнения, произвело ожидаемый эффект. Грифф подмигнул Саре и, полностью завладев вниманием Сариной мамы, спокойно и решительно заговорил.
Он так убедительно все преподнес, что ему даже не пришлось объяснять причину Сариного ухода от Форбсов. Имя Саймона вообще не прозвучало, а пропажу браслета он изложил таким образом, что потом самому же пришлось успокаивать маму, возмущенную тем, как несправедливо обошлись Форбсы с Сарой.
Весьма правдоподобно он рассказал об их с Сарой дружбе, а потом, как о некой мелочи, упомянул о том, что, возможно, завтра в газетах опубликуют их фотографию и, как бы ни было неприятно, не стоит расстраиваться из-за этого.
А дальше он сказал такое, от чего Саре стало трудно дышать. И когда Грифф вернул ей трубку, она с трудом поддерживала разговор, лишь рассеянно поддакивая маме.
Когда она кончила говорить, ее душила такая злость, что она чуть не ударила Гриффа.
Она грохнула трубкой по аппарату и повернулась к нему.
— Очень разумно с твоей стороны, ты действительно удружил мне, — бушевала она. — «Дай я поговорю, я умею говорить с женщинами такого возраста», — передразнила она его. — Что правда, то правда, ты сделал наше положение еще глупее, заявив ей, что мы женимся! — Она опять вскипела, вспомнив ту кошмарную минуту, когда он объявил это матери.
Он казался невозмутимым.
— Она же не стала возражать против того, чтобы ты осталась здесь со мной, правда? — сказал он.
— Ну да, она… А, все равно! — сердито выпалила Сара. — Я иду спать. У меня началась головная боль.
Одна большая головная боль, имя которой — Грифф Морган!
На следующее утро Саре не хотелось просыпаться и, уж конечно, совсем не хотелось вставать. Единственным ее желанием было зарыться в постель на весь день и в одиночку переживать свои несчастья.