Она старалась не выискивать среди моря лиц то, слишком знакомое, но не могла пересилить себя. Однако людей так много, так много восхищенных глаз, что Мэгги отказалась от поисков. Да и ничего хорошего ее не ждет, даже если она разглядит в толпе Адама. Будет только хуже!
Сегодня ее выступление продлится дольше, около часа, и она, как в старые времена, радовалась этому не меньше своих слушателей.
А потом произошла катастрофа. Не столь уж необычная вещь. Да и не катастрофа вовсе — просто неприятность. Лопнула струна на любимой гитаре. Запасная гитара была в комнате, в которой она дожидалась выхода на сцену.
Она взглянула на Марка, стоявшего в кулисах, и поставила бесполезный инструмент на подставку. Марк понимающе кивнул и бросился за гитарой. Следующую песню придется петь без аккомпанемента.
Вздох сочувствия прокатился по залу. Публика зааплодировала прежде, чем она начала петь. Звуки ее высокого чистого голоса достигли каждого уголка, и люди замерли в предвкушении восторга.
Мэгги не сразу осознала, что поет уже под аккомпанемент, и звуки этой гитары ей слишком хорошо знакомы. Она резко повернулась лишь для того, чтобы подтвердить свои худшие опасения. Адам поднялся на сцену, и его гитара звенела рядом с ней.
Как давно она его не видела! В глаза бросились перемены. В черных густых волосах, более длинных, чем раньше, слегка серебрилась седина. Его глаза — того же темно-серого цвета, но под ними легли морщинки.
Он был одет почти так же, как Мэгги, — в черные джинсы и черную шелковую рубашку, расстегнутую до поросшей черными волосами груди. Именно так он и одевался, когда они пели вместе.
Ее голос прервался при взгляде на Адама, Он тоже посмотрел на Мэгги — с вызовом. Она прекрасно знала этот хмурый взгляд: «шоу продолжается» — таков был лозунг Адама. Независимо от обстоятельств! Едва ли не ценой ее жизни!..
Адам продолжал играть, выжидающе глядя на Мэгги, его хмурый взгляд принуждал петь, принуждал отдать публике то, ради чего она сюда пришла.
Но он ошибался! Аудитория ждала не продолжения песни. Напряженное молчание, при неожиданном появлении Адама, сменилось приглушенным шушуканьем. Все хотели удостовериться, что рядом с Мэгги Феннел, действительно, стоит Адам Кармайкл.
Мэгги начала приходить в себя. Конечно, он был в зале — вторая роза недвусмысленно говорила именно об этом, — но как у него хватило наглости присоединиться к ней на сцене?! Как он посмел?! Марк говорит, хватит сходить с ума. Но она уже сошла с ума — от бешенства! Как посмел Адам так поступить с ней?
— Пой, черт возьми! — проскрежетал он сквозь сжатые зубы, продолжая улыбаться, с любопытством разглядывающей их, публике.
Петь? Да она звука не может выдавить из себя, не то чтобы продолжать мелодию. Они не стояли вместе на сцене так долго, что она...
— Сказал тебе, пой! — снова проскрежетал он, повторяя вступление.
Мэгги заметила Марка, растерянно маячившего за кулисой с ее второй гитарой. Он тоже доведен до белого каления и тоже знает, что от Адама не избавишься, не устроив скандала. А уж этого делать перед публикой нельзя!
Но ей нужна гитара, если она намерена продолжать, хотя бы в качестве опоры! Мэгги быстро пересекла сцену, и взяла инструмент, из дрожащих пальцев Марка.
— Какого черта?.. — пробормотал тот, злобно взглянув на сцену.
Мэгги безмолвно покачала головой. Ни один из них не может изменить ситуацию, просто нужно продолжать выступление. Что случится потом, не знает никто!
Лишь профессионализм заставил ее улыбаться, когда она повернулась к публике. Ее взгляд скользнул мимо Адама, если не смотреть на него, возможно, у нее хватит сил пройти и через это. Возможно...
И Мэгги начала петь, аккомпанируя себе на гитаре, прекрасно зная, что ее игра не столь хороша, как изощренный стиль Адама. Но так было всегда, их стили как бы дополняли друг друга, никогда не совпадая.
Адам начал играть — как показалось Мэгги, намеренно — одну из песен, которую они часто пели вместе. И когда дошло до припева, Адам запел. Его голос, глубокий и низкий, был полным контрастом ее высокому гортанному сопрано.
Даже у Мэгги мурашки побежали по спине — настолько совершенно гармонировали их голоса. Господи! Они словно никогда не переставали петь вместе, словно неделями репетировали в преддверии фестиваля. Но ведь они не виделись три года, а вместе не пели еще дольше!..
Когда стих последний аккорд, публика обезумела от восторга, немедленно признав совершенство дуэта. Но так было всегда — полное взаимопонимание на сцене.
Мэгги, по-прежнему, не находила сил взглянуть на Адама. Ее сердце провалилось куда-то, когда публика настойчиво потребовала продолжения. Как обвинять этих людей? Они свидетели события, которое никто и не чаял увидеть: Адам Кармайкл и Мэгги Феннел снова поют вместе!
— «Милый город», — тихо подсказал Адам, назвав песню, которую они записали вместе несколько лет назад, песню, которая принесла им огромный успех.
Мэгги решительно посмотрела на него, не собираясь подчиняться команде.
— Ты мне больше не нужен, Адам, — ответила она столь же тихо.
Микрофоны были включены.
Его лицо окаменело, глаза прищурились.
— И никогда не был нужен. Но сейчас нас просит публика, — хрипло прошептал Адам. — «Милый город», — повторил он и, пресекая возражения, заиграл вступление.
Все это, оказалось страшнее ночных кошмаров Мэгги, и она уже не представляла, как выживет в следующие тридцать минут. Но публика визжала от удовольствия, не давая им остановиться, требуя песню за песней, многие из которых Мэгги решила не петь больше никогда...
А теперь все-таки пела — правда, не глядя на Адама. Она не могла смотреть на него, слишком много наваливалось воспоминаний. Воспоминаний, которые ей хотелось бы забыть....
— Мы превысили время, — наконец, спокойно проговорила она, снимая гитару и показывая публике, что ее выступление закончено.
Адам не шелохнулся.
— Они хотят продолжения, — сухо заметил он. Большинство слушателей встали, понимая, что сейчас закончится лучший момент вечера и, возможно, всего фестиваля, и не желая с этим соглашаться.
Голубые глаза Мэгги вспыхнули.
— Другие тоже должны выступить.
Очередной исполнитель действительно стоял в кулисах последние десять минут и сейчас оживленно говорил с Марком; и Марк, который как бы отвечал за происходящее, лишь бросал негодующие взгляды на Мэгги и Адама.
Адам посмотрел на спорящих в кулисах, игнорируя хмурое лицо Марка, и удовлетворенно усмехнулся, когда второй мужчина махнул рукой: продолжайте!
— Он, похоже, не обиделся, — шепнул Адам. — «Бегущие года», Магдалина...
Лишь он называл ее полным именем, данным матерью-испанкой, остальные, в том числе ее отец-англичанин и даже мать, предпочитали короткое имя Мэгги.