Здесь его тоже ждали, но вовсе не там, где надо было, никто из поднятых по тревоге сотрудников спецподразделений не ожидал от беглеца настолько нестандартного хода, как атака президентского дворца, и Василию удалось промчаться мимо БТРа охраны дворца, взобраться по ступенькам центральной лестницы наверх и вонзить свою «девятку» в парадную дверь.
Брызнувшие во все стороны полицейские из охраны резиденции главы государства открыли было огонь, но тут же прекратили: водитель не шевелился.
Но Василий был еще жив, хотя и получил два новых ранения – в левую руку и в голову. Сквозь кровавый туман в глазах он разглядел приближающихся солдат службы безопасности в белых касках и белых портупеях поверх серых мундиров, прохрипел:
– Привет, ребята, босс принимает? Я тут записывался к нему на прием… – И окончательно потерял сознание.
В ментале его стерегли.
С тех пор как старейшины Круга, отвечающие за Посвящение, нарекли Тараса отступником, он перестал черпать информацию из многослойного информационного поля Земли. Если путь в астрал еще подчинялся ему, то выходы в следующие слои-уровни поля – ментал, логос и универсум были перекрыты наглухо. Кто и как это сделал, Тарас не знал, однако каждый раз, когда он пытался выйти в необозримое поле вселенской информации, его жестоко останавливали. Называлось воздействие «зверем астральной атаки». «Зверем» же была запущенная кем-то целевая программа, вызывающая деструкцию определенной личности и деформирующая ее витальную (эмоциональную) и ментальную (интеллектуальную) оболочки. В задачу программы входила качественная ориентация отрицательного заряда на деформацию тонких, «эфирных» (энергетических) оболочек человека, что вызывало падение тонуса, порчу настроения, появление раздражительности, подавленного состояния, нежелания что-то делать и даже болезнь и смерть.
Иногда эта программа действовала иначе, она включала лавинообразный каскад воображения Тараса, в результате чего на него обрушивалась его же собственная сила, и ему для нейтрализации «эффекта зеркала» приходилось уклоняться от собственного психического удара, переходить на другую частоту психического состояния, пока не затухал резонанс. Правда, при этом случались казусы, ибо переход сопровождался внедрением сознания Тараса в чью-то личность или в коллективные поля духовно ориентированных групп. Так, однажды он подстроился к эгрегору Медитационного клуба Пентагона и стал свидетелем попытки ученых-психоэнергетиков заставить заговорить замолчавший военный спутник.
В этот раз никакого подключения не состоялось. Как только воля Тараса обозначила попытку выхода в ментал, «зверь» прыгнул на него и нанес мощный пси-удар, бросивший Горшина в беспамятство на всех уровнях сознания. Пришел в себя он уже в своем теле, напоминавшем сосуд, полный боли всех видов и оттенков. С полчаса приводил себя в порядок, потом все же сосредоточился, собрал волю в кулак и вышел в астрал. Ему необходимы были сведения, подтверждающие слова Матвея Соболева. Не то чтобы Тарас не поверил ему, он оценил информацию Соболева сразу как правдивую, но кое-что все-таки нужно было уточнить.
Свой полет по объемным многомерным панорамам астрала он закончил через несколько минут и, как всегда в конце сеанса, почувствовал чей-то внимательный, проникающий в душу взгляд. Это не был взгляд человека или какого-то живого существа. Впечатление складывалось такое, будто на него смотрела Вселенная со всеми заключенными в ней объектами, существами и рассеянной материей. Но у Тараса уже сложился образ «разглядывающего» его исполина, поэтому он низко поклонился ему и медленно проговорил в гулкую пропасть под ногами:
– Прости, что беспокою… исполни просьбу… сними ненависть мою, не святая она… так мало людей нравится мне, что я начинаю сомневаться в себе… а главное – дай понять, что делаю…
Исполин безмолвно высился над склонившимся – в психическом плане человеком, и Тарас с тоской подумал, что это его молчание и есть Ответ… который он не в силах понять…
Сеанс медитации закончился.
Тарас ощутил себя сидящим в кресле в каминном зале своего жилища. Шел первый час ночи, свет в зале не горел, в камине завораживающе тлели угли, пахло сосновыми поленьями, дымком, смолой и сушеной малиной. По электрическим жилам дома бежал ток, охраняя покой владельца, но из углов зала почти неощутимо, на пределе чувственного восприятия, текли холодные струйки недоброго внимания. Монарх Тьмы знал, где прячется его недруг, и, даже не находясь в земной реальности, влиял на нее, давая понять, что стережет каждый шаг отступника.
– Сгинь! – негромко сказал Тарас.
Холодные струйки растаяли. В своем доме он все же оставался хозяином. Настроение слегка улучшилось. Но потом вспомнилось появление Соболева, и настроение снова ушло. Нигде нельзя было расслабиться, даже в собственном, хорошо защищенном владении.
В памяти всплыло лицо Соболева, непостижимым образом пережившего личное изменение, сильное, с глазами провидца и воина, лицо человека, проникшего в глубины Дао, избравшего Путь Избегающего Опасности. Путь, предполагающий ненасилие. Не парадокс ли это? Как согласуется путь ненасилия с тем, что он задумал? С проникновением в «розу реальностей» ради прекращения войны иерархов? Понимает ли этот мальчик, волей случая ставший Посвященным, что абсолютные реальности имеют совершенно иные законы, законы магии и взаимопереходов энергии, построенные на иных гармониях, которые люди просто не в состоянии воспринимать?..
Тарас тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он не был готов ответить Соболеву определенным образом, но и тот, судя по всему, не был готов к походу в «розу реальностей».
Сварив кофе, Тарас включил в рабочем кабинете компьютер и несколько часов подряд работал с поступившей по сети Интернет-класс информацией, составлял план координации сил «чистилища» по намеченным бандликам, не ощущая былого возбуждения и нетерпения, изучал дело, которым занимался лично; спал он мало, организму хватало четырех-пяти часов в сутки.
Дело под названием «Передел» он держал под личным контролем потому, что в него оказалась замешана сестра жены Наталья Звонная, весьма одаренный модельер, волей коллектива ставшая директором ООО (общества с ограниченной ответственностью) «Центр-Мода», одного из крупнейших столичных магазинов одежды, расположенного на Красной Пресне. Началась история просто.
Накануне перевыборов директора в магазин пришел человек и сказал: «Я хочу стать вашим инвестором». – «Зачем нам инвестор? – искренне удивилась директор. – Мы и так неплохо живем». Молодой человек вежливо откланялся и ушел. На другой день пришел еще один мужчина с таким же предложением. Звонная отказала и ему, еще не понимая, что попала под волну давления. В этот день она торопилась домой: дочка рожала ребенка. Трое молодых людей встретили ее в подъезде. Удара по голове она не почувствовала, просто вдруг потеряла сознание. Очнулась в больнице: ей отбили почки, сломали два ребра и переломали все пальцы на правой руке, так что модельером работать она уже не могла. Впрочем, директором тоже. Заявление об отказе от должности и предложение выбрать директором неизвестного гражданина она писала в больнице, после того как ее навестили все те же молодые люди и посоветовали не рисковать здоровьем и жизнью дочки и только что родившейся внучки. Женщина сдалась. Но потом к ней пришел Горшин, выяснил обстоятельства нападения, пообещал помочь и внушил Наталье Никитичне мысль, что дело надо продолжать. Она дезавуировала собственное заявление, вышла на работу и вновь была переизбрана директором, вернее, теперь уже президентом компании.