— Раз уж разговор зашел об оплате, вы заплатили за эти вафли?
— Что вы такое говорите? Все брали всё. Я взял только это. — Он воинственно посмотрел на Барби. — У меня очень большая морозильная камера, и я обожаю вафли.
— «Все брали всё» — не такое уж весомое оправдание при обвинении в грабеже, — мягко указал Барби.
Боксер вроде бы не мог вытянуться еще больше, но каким-то образом вытянулся. Его лицо стало не просто красным — пунцовым.
— Так отведите меня в суд! Где он, этот суд? Дело закрыто! Ха! — Он начал поворачиваться к двери.
Барби протянул руку и схватился за корзину:
— Тогда я вафли просто конфискую.
— Вы не можете этого сделать!
— Нет? Так отведите меня в суд! — Барби улыбнулся. — Ох, я и забыл… где он, этот суд?
Доктор Боксер сверлил его злобным взглядом, губы его чуть разошлись, открыв верхушки миниатюрных, идеально ровных зубов.
— Мы приготовим эти вафли в кафетерии, — поддержал Барбару Расти. — Вкусно! Ням-ням!
— Да, пока еще есть электричество, чтобы поджарить их, — пробормотал Твитч. — Или можем нацепить их на вилки и приготовить над мусоросжигательной печью.
— Вы не можете этого сделать!
— Давайте определимся со всей ясностью, — настаивал Барби, — если вы не сделаете того, о чем просит вас Расти, я не позволю вам вынести отсюда вафли.
Учитель истории Чэз Бендер, с одной наклейкой из пластыря на переносице, а второй — на шее, рассмеялся. Недобрым смехом.
— Расплачивайся! Так ведь ты всегда говоришь, док?
Боксер перевел злобный взгляд на Бендера, потом на Расти.
— Шансы на то, что получится, почти что нулевые. Вы должны это знать.
Расти открыл жестянку из-под «Сукретс». В ней лежали шесть зубов.
— Тори Макдональд подобрала их около супермаркета. Встала на колени и копалась в лужах крови Джорджии Ру, чтобы найти. И если вы хотите в ближайшем будущем завтракать вафлями «Эгго», вам лучше вставить их обратно в челюсть Джорджии.
— А если я просто уйду?
Чэз Бендер сделал шаг вперед. Сжав кулаки.
— В этом случае, мой продажный друг, я изобью тебя в кровь на автостоянке.
— Я помогу, — вставил Твитч.
— А я помогать не буду, но посмотрю, — внес свою лепту Барби.
Послышались смех и аплодисменты.
Барби это позабавило, но при том засосало под ложечкой.
Плечи Боксера поникли. И сразу он превратился в маленького человечка, у которого возникли большие проблемы.
— Челюстной хирург, работая в оптимальных условиях, мог бы имплантировать эти зубы, и, наверное, они бы прижились, хотя он не стал бы давать никаких гарантий. В моем случае она может считать себя счастливицей, если приживутся один или два. Скорее, зубы попадут к ней в дыхательное горло, и она задохнется.
Полная женщина с копной пламенеющих рыжих волос отодвинула Чэза Бендера в сторону:
— Я посижу рядом, чтобы с ней этого не случилось. Я ее мать.
Доктор Боксер вздохнул:
— Она в сознании?
Прежде чем он получил ответ, к больнице подъехали два патрульных автомобиля, один из них — зеленый чифа. Из одного вылезли Фредди Дентон, Ренни-младший, Френк Дилессепс и Картер Тибодо. С переднего сиденья зеленого — чиф Рэндолф и Джекки Уэттингтон. С заднего — жена Расти. Подойдя к дверям больницы, они достали оружие.
Маленькая толпа, наблюдавшая за противостоянием с Джо Боксером, зашумела и подалась назад. Многие, несомненно, ожидали, что их арестуют за участие в грабеже.
Барби повернулся к Расти:
— Посмотри на меня.
— Что ты…
— Посмотри на меня! — Барби поднял руки, показал их ему с обеих сторон. Потом задрал футболку, продемонстрировал сначала плоский живот, потом спину: — Видишь какие-то ссадины? Синяки?
— Нет.
— Проследи, чтобы они об этом узнали.
На большее у него не хватило времени. Рэндолф со своим войском уже миновал двери.
— Дейл Барбара, шаг вперед!
Барби вышел до того, как Рэндолф наставил на него пистолет. Потому что бывали несчастные случаи. Иной раз совсем не случайные.
Барби увидел недоумение Расти и проникся еще большей симпатией к такому наивному фельдшеру. Увидел Джину Буффалино и Гарриет Бигелоу, их широко раскрытые глаза. Но в основном сосредоточился на чифе Рэндолфе и его копах. Все стояли с каменными лицами, разве что в глазах Тибодо и Дилессепса читалась удовлетворенность. Для них это была всего лишь расплата за ту ночь у «Дипперса». И расплачиваться, похоже, предстояло по полной.
Расти встал перед Барби, словно заслоняя его.
— Не делай этого, — прошептал Барби.
— Расти, нет! — вскрикнула Линда.
— Питер, в чем дело? — спросил Расти. — Барби помогает мне и делает это чертовски хорошо.
Барби боялся отодвинуть здоровяка фельдшера, боялся даже прикоснуться к нему. Он лишь поднял руки, очень медленно, ладонями вперед.
Увидев, как Барби поднимает руки, Младший и Фредди Дентон направились к нему. Быстро. Младший даже толкнул Рэндолфа, и «беретта», зажатая в кулаке чифа, выстрелила. Грохот раздался оглушительный. Пуля вонзилась в деревянный пол в трех дюймах от правой ноги Рэндолфа, оставив на удивление большую дыру. В воздухе повис запах сгоревшего пороха.
Джина и Гарриет закричали и бросились бежать к главному коридору, перепрыгивая через ползущего по полу Джо Боксера. Тот втянул голову в плечи, а его всегда аккуратно зачесанные волосы падали на лицо. Брендэн Эллерби, которому свернули челюсть, пнул стоматолога в плечо, когда тот проползал мимо. Жестянка выскочила из руки Боксера, ударилась о стол регистратора, раскрылась. Зубы, которые с таким тщанием собирала Тори Макдональд, разлетелись в разные стороны.
Младший и Фредди схватили Расти, который и не пытался сопротивляться. На его лице читалось полнейшее недоумение. Копы оттолкнули фельдшера в сторону. Ноги его заплелись. Линда попыталась удержать Расти, но они вместе упали на пол.
— Какого хрена?! — проревел Твитч. — Какого хрена?!
Чуть прихрамывая, Картер Тибодо направился к Барби, который видел, что его ждет, но рук не опускал. Потому что, если б опустил, его могли убить. И не только его. После того как выстрелил один пистолет, шансы, что выстрелят другие, повысились.
— Привет, дружище. А ты, однако, даром времени не терял. — Тибодо ударил Барби в живот.
Тот напряг мышцы, готовясь к удару, но все равно согнулся пополам. Силы у Тибодо хватало.
— Прекратите! — прокричал Расти. На лице все еще отражалось недоумение, но теперь к нему добавилась злость. — Немедленно прекратите, к чертовой матери!