- Деловитые девчонки, - сказал он.
- Они женщины, эти вампиры? - тут же полюбопытствовал Олаф. Однако голос его был спокойным, надо отдать ему должное.
Мне не хотелось отвечать, потому что, если фотографии в водительских правах действительно так похожи на Мерсию и Нивию, как мне помнится, то тогда я знала, почему двое прихожан Малькольма так плохо себя повели. Арлекин были шпионами и могли работать под прикрытием, и подобная инсценировка как раз в их духе. Была ли я уверена, что Мерсия и Нивия притворялись Салли Хантер и Дженнифер Хамел? Нет. Была ли я почти уверена в этом? Да. Была ли я достаточно в этом уверена, чтобы воспользоваться ордерами и убить их? О, да.
- Да, они обе были женского пола, - сказала я, не глядя на него.
- Мы собираемся их убивать?
- Наверное.
- Как они выглядят? - спросил Олаф, и в голос его просочились эмоциональные нотки.
- Тебе какая разница? - удивилась Клодия.
Я заставила себя посмотреть на Олафа и не отводить взгляда, пока говорила.
- Они подходят под твой профиль, если тебе это интересно. Одна из них, пожалуй, немного высоковата, но вторая - самое оно.
Выражение его лица стало… столько радости, столько предвкушения. Мне захотелось зарыдать, завопить, или пристрелить его.
- Профиль? - переспросила Клодия. - О чем это вы?
- Олаф из особых войск. Он наемник, солдат и шпион, и довольно неплох в своем деле.
- Не просто неплох, - возразил Олаф. - Я лучший.
- Можете обсудить это как-нибудь с Эдуардом, - хмыкнула я. - Но он действительно хорош, Клодия. Он уже участвовал со мной в одном деле, и оказался… полезен, - я облизала пересохшие губы. - Но женщины, с любым описанием, не должны оставаться с ним наедине.
- Почему? - спросила Клодия.
- Я же дал слово, - напомнил Олаф.
- Я намерена относиться к тебе, как к завязавшему алкоголику, Олаф. Просто держись подальше от искушений, ладно?
- Но мы убьем тех женщин вместе, верно? - уточнил он. Я снова облизнула губы, после чего неохотно кивнула.
- Полагаю, что так.
- Тогда другие искушения меня не потревожат.
В обычных обстоятельствах я просто палила серебряными пулями, дырявя вампиров до тех пор, пока не наступит рассвет. Старые добрые колья тоже шли в дело. Но сейчас речь идет об Арлекине. К ним надо относиться, как если бы они были мастерами-вампирами, живучими гадами. А значит, сначала серебряная пуля, затем - отрезать голову, вырезать сердце и сжечь то и другое. А тело надо жечь отдельно. Потом развеять пепел над проточной водой, причем над разными потоками, если уж ты совсем параноик. Говорила ли во мне паранойя либо просто осторожность? Эти две вампирши едва не убили Жан-Клода, Ричарда и меня на расстоянии, использовав для этого невиданные мною ранее силы. Так что паранойя отпадает.
Это весьма неприятная и грязная работа - обезглавливать и вырезать сердце. Некоторые истребители уходят на пенсию, проделав такое несколько раз. У них просто недостаточно крепкий желудок для этого. А у меня крепкий? Пожалуй, да. Позволю ли я Олафу помочь мне с этим? Черт, можно подумать, будут другие добровольцы. Эдуард, попроси я его, сделал бы это, но, по правде говоря, у Олафа расчлененка получается лучше. Умение приходит с практикой, а у Олафа было предостаточно практики.
- Что ты имеешь в виду, говоря что он алкоголик? - повторила вопрос Клодия.
- Расскажи ей, Эдуард. А я пойду за документами.
- Без охраны ты никуда не пойдешь, - возразил он.
- Ладно, - согласилась я. - Пошли со мной охранников.
- А где эти твои документы?
- В моем портфеле, у Жан-Клода.
- Ты не пойдешь в «Цирк Проклятых» без меня, Анита.
- Или меня, - добавил Олаф.
- А если я скажу «и меня», ты не разозлишься? - полюбопытствовал Питер.
- Разозлюсь, - нахмурилась я.
Он широко ухмыльнулся. Очевидно, Питер был счастлив находиться здесь, имея при себе пистолеты и ножи. На нем даже была черная футболка, но хотя бы джинсы были обычные, голубые. А вот кожанка тоже черная. Ботинки были коричневые, похожие на те, что носил Эдуард - настоящие ковбойские сапоги, не то что обувь Олафа, какую носят на танцульки. Хотя последнюю мысль лучше держать при себе.
- Я с ними полностью согласна, - сказала Клодия.
- Твоего мнения никто не спрашивал, женщина, - произнес Олаф.
- Так, давай-ка проясним вопрос прямо сейчас, - перебила его я. - Клодия - одна из наших офицеров. Нравится тебе это или нет, но я доверяю ей свою жизнь.
- Она почти позволила тебе умереть.
- А разве я не загремела пару раз в больницу там, в Нью-Мехико, когда ты должен был прикрывать мне спину?
Злость исказила его лицо, губы вытянулись в ниточку, отчего глаза еще сильнее стали похожи на пещеры.
- Не рычи на Клодию, раз сам не можешь лучше. - Как только я это произнесла, сразу поняла, что не стоило этого делать.
- Я могу сделать лучше, чем какая-то баба.
- Вот черт, - ругнулась я.
- Анита, - позвала меня Клодия.
- Позволь мне показать ему, что почем.
Я тяжко вздохнула.
- Как бы не привлекательна была мысль посмотреть на вашу с Олафом драку, все же не стоит. Я знаю, где те двое вампирш, и у меня есть ордера на их ликвидацию.
- А откуда ты знаешь, где они? - полюбопытствовал Эдуард.
- В своем видении я увидела, как со столика упал блокнот с названием отеля. Если только они не проснулись и не переехали, мы их накроем там, - тут я посмотрела на Олафа. - Если не будешь нас задерживать, задираясь с охранниками, тогда мы убьем этих вампирш уже сегодня. Они достаточно сильные, чтобы нужно было отрезать им головы и вырезать сердца.
- Как тогда, в Нью-Мехико, - произнес он с предвкушающим рычанием в голосе.
Я утвердительно кивнула, сглотнув ощущение приближающейся тошноты.
- Да.
- Ради того, чтобы снова поохотиться с тобой, Анита, я позволю ей считать, как ей удобней.
Я поняла, какое огромное одолжение сделал мне Олаф. Но Клодия сказала:
- Я так не считаю, здоровяк, я в этом уверена.
- Клодия, - одернула ее я. - Пожалуйста… о, черт, просто держись от него подальше, ладно? Он ничего не может поделать со своим отношением к женщинам. Просто дай ему свободного пространства, и все будет нормально. Договорились?
Клодия кивнула, хотя было видно, что ей это очень не нравится.