— Да я рискую тут потолстеть! — со смехом воскликнул Джонатан.

Вряд ли — с такой фигурой!

Что-то она слишком много думает о его привлекательности! При том что сам Джонатан не обнаруживает никаких признаков интереса к ней!

Неужели она за это и сердится на него?

Возможно!

Она никогда не пользовалась дома косметикой, ходила в джинсах и футболках для удобства — отец в любую минуту мог попросить помочь на ферме.

Не исключено, что Джонатан Макгвайр вообще не видит в ней женщины и, конечно же, никакой красоты.

— А как поживают Мэдисон и Гидеон? — с интересом спросила мать. — И их очаровательная Келли? — добавила она.

— Вижу, моя племянница и здесь разбила всем сердца, — улыбнулся Джонатан. — У них все хорошо, они сейчас в гостях у крестного Мэдди: у Эдгара и Клер есть сын, ему четыре месяца. Клер, по-моему, здешняя уроженка, — продолжал он.

— Наверное, ваши родители без ума от маленькой Келли! Это их первая внучка?

— Конечно, они рады. Да, она пока у них одна, — сухо закончил Джонатан.

Тори задумчиво посмотрела на него: должно быть, его родители так же настойчиво требуют от него продолжения рода, как и ее. На вид ему года тридцать два — тридцать три, и он, судя по всему, пока что благополучно избежал брачных уз. Вот и на остров он приехал один.

— А как родители Гидеона? Они тоже рады? — продолжала мать с улыбкой.

Выражение лица Джонатана не изменилось, но Тори почувствовала, как он внезапно напрягся, а в глазах мелькнула настороженность.

Гидеон тоже был человеком настроения, и спеси в нем было предостаточно. А может, Джонатан считал его недостойным его сестры Мэдисон? Старшие братья всегда таковы.

— Родители Гидеона умерли, — резко ответил Джонатан и положил вилку и нож рядом с почти пустой тарелкой. — Думаю, мне пора отправляться, я и так отнял у вас много времени в выходной день, — добавил он, как показалось Тори, немного принужденным голосом. Мать удивилась.

— Но еще не было десерта, — с упреком сказала она.

Тори слишком хорошо знала, что без десерта мать ни за что не отпустит гостя. Она встала.

— Вы не поможете мне унести тарелки, Джонатан? И кстати выберете, какой пирог вам больше по вкусу, яблочный или вишневый. — Она улыбнулась, заметив румянец на щеках матери.

Джонатану явно нужна была передышка после неприятного разговора, хотя Тори не понимала, что может быть неприятного в разговоре о сестре и ее муже.

— Спасибо, — тихо сказал он, когда они пришли в кухню.

Он стоял к ней спиной. Тори смотрела на мускулистую спину и в который раз спрашивала себя, зачем Джонатан Макгвайр приехал на остров Мэн.

Он резко повернулся, словно почувствовал ее удивленный и озадаченный взгляд.

— Я хотел поблагодарить вас за то, что вы помогли мне не обидеть вашу маму отказом от десерта.

— Не стоит благодарности, — сухо ответила Тори. Она невозмутимо выдержала его взгляд.

Напрасно он пытается смутить ее таким образом — она привыкла работать на публике. Джонатан первым отвел глаза.

— Что мне нести? — спросил он.

— Сливки. — Она достала кувшин со сливками из холодильника. — Но может быть, вы предпочитаете мороженое? Кажется, американцы любят на десерт мороженое.

За последние пять лет она побывала в Америке не менее десяти раз.

Он медленно наклонил голову.

— Вы правильно подметили, — произнес он, растягивая слова

Она достала из холодильника мороженое и вместе с пирогом понесла в гостиную. Джонатан пошел за ней.

Отец встретил их улыбкой.

— Я как раз говорил маме, что надо бы тебе пригласить Джонатана на прогулку сегодня днем.

Тори сердито посмотрела на отца: он их гость, а не ее.

Она понимала, в чем дело: по телевизору должны показать фильм про войну, и, если Тори уедет с Джонатаном, отец сможет посмотреть свой фильм.

Джонатан выглядел озадаченным.

— Но вы говорили мне, что сегодня днем лучше не выходить из дому, — обратился он к Тори. — Там вроде бы какие-то гонки намечаются.

— Вот об этом-то я и говорю, — радостно подхватил отец. — Тори уже года два не была там. Я уверен, что она бы с удовольствием поехала. Верно я говорю, моя дорогая? — Он с надеждой посмотрел на нее. — Это обязательно нужно увидеть, хотя бы раз в жизни, — добавил он, глядя на Джонатана.

— Вы ездите на мотоцикле? — Джонатан, кажется, был ошеломлен.

Тори чуть не прыснула, взглянув на него. Она выросла на острове и, за исключением последних шести лет, прожила на нем всю жизнь. Пять лет назад она купила мотоцикл и с азартом участвовала в гонках.

— Да, я езжу на мотоцикле, — сухо подтвердила Тори. — Если не возражаете, поедем туда после обеда.

Если не испугаешься, подумала она мстительно.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Надо же было впутаться в такую авантюру! Джонатан не находил себе оправдания. Он взял у Тори шлем, они вышли из дома и направились через двор к большому сараю, где стоял ее мотоцикл.

— Вы удивлены? — усмехнулась она, чувствуя, как солнце жарит ноги сквозь кожаные брюки.

Его темные брови поползли вверх.

— А вы?

Тори усмехнулась:

— Я пригласила вас, так как вы начали меня поддразнивать.

Джонатан недовольно скривился.

— Так, это месть. И какова протяженность пробега?

— Около восьмидесяти километров, — ответила она, открывая сарай.

— Восемьдесят километров! Зря я съел второй кусок пирога.

Тори тихо рассмеялась:

— Боитесь, он скоро выскочит наружу?

— Надеюсь, что этого не случится, — простонал он.

Тори с трудом вывела мотоцикл. Джонатан безмолвно уставился на это механическое чудо. Красная машина с объемом 750 кубических сантиметров выглядела мощно и красиво.

— И вы умеете на этой штуке ездить? — с подозрением спросил он.

Тори поджала губы. Неужели он забыл, что их разногласия начались из-за такого вот пренебрежительного тона с его стороны? Очевидно, ему одного урока мало.

Она устроилась на кожаном сиденье, надела шлем и завела мотор.

— Садитесь, — скомандовала она. — Мы поедем к Грэндстенду, откуда начинаются гонки. И, ради бога, держитесь крепче, — добавила она строго.

Она удерживала мотоцикл, пока Джонатан устраивался сзади, и только немного напряглась, почувствовав его руки на своей талии. Но ведь она сама приказала ему держаться крепче!