— Это жестоко — дразнить меня, видя, как я расстроена.
Люсьен пристально посмотрел на Грейс. В ее облике не осталось ничего от элегантной и модной Грейс Хетерингтон, волосы были растрепаны, лицо покрылось красными пятнами, а глаза опухли от слез, голубое платье с завышенной талией было смято оттого, что она сидела у него на коленях. По блеску, который вернулся в ее глаза, Люсьен понял, что его замечание произвело желаемый эффект. Грейс быстро возвращалась в свое обычное состояние решительной прямолинейности.
— Это было жестоко, — кивнул Люсьен. — Честно, но жестоко.
Она поджала губы.
— Милорд…
— Мы не будем снова спорить сегодня вечером, Грейс. Говоришь, герцог Карлайн болен?
Грейс сразу же забыла о своем раздражении, вспомнив ужасную сцену, которая произошла в доме Карлайна этим вечером. Ее дядя пошатываясь шел по направлению к библиотеке, Грейс и ее тетя в это время сидели в гостиной. Его лицо было свекольно-красным, он держался за сердце, словно ему было трудно дышать. Грейс и тетя не успели подняться с кресел, как герцог упал на ковер к их ногам.
Тетя Маргарет сразу же истошно закричала. На крик в гостиную прибежали Френсис и Дариус. Френсис казался растерянным, лишь стоял и смотрел на своего старшего брата. И только Дариус остался абсолютно спокойным, он послал одного из слуг за врачом, затем он и его младший брат перенесли герцога, по-прежнему находящегося без сознания, в спальню.
Грейс изо всех сил старалась успокоить тетю, когда они поднимались следом за мужчинами по широкой лестнице, но ей это не удалось. Ее тетя была на грани обморока, когда некоторое время спустя приехал врач и выгнал всех из комнаты, чтобы спокойно осмотреть пациента.
Все то время, что Грейс успокаивала и утешала тетю, она ощущала свою вину за размолвку, которая произошла между ней и Френсисом утром, — это так расстроило герцога.
— Я виновата, — тихо повторила она.
Люсьен встал.
— Ты уже говорила это, Грейс. Несколько раз. Понятия не имею, почему ты думаешь, что это так…
— Разве ты не понимаешь? — с раздражением спросила она. — Если бы я не поругалась с Френсисом утром… Если бы наши громкие голоса не потревожили дядю…
— Правильно ли я тебя понял. Грейс? — Люсьен задумчиво посмотрел на нее. — Ты полагаешь, что именно твоя ссора с Френсисом, которая произошла… сколько? — двенадцать или четырнадцать часов назад? — вызвала сердечный приступ у твоего дяди вечером?
Грейс, нахмурившись, укоризненно посмотрела на него:
— Конечно, именно это я и хочу сказать..
— Восхищаюсь твоей самонадеянностью, Грейс, но…
— Это не самонадеянность! — в ярости воскликнула девушка. — Какая еще возможна другая причина того, что мой дядя упал в обморок?
Грейс нервно заходила по комнате.
Люсьену пришло на ум сразу несколько причин. Во-первых, лондонский сезон мог оказаться невероятно утомительным и изматывающим для мужчины, который живет в деревне. Но Люсьен решил не говорить об этом Грейс, зная, что это приведет к очередному приступу угрызений совести, поскольку именно из-за нее Карлайны приехали в Лондон! Во-вторых, у герцога могли быть финансовые проблемы, о которых никто не знал. В-третьих, Френсис Уинтер был самым занудным из задержавшихся гостей. Еще и Дариус приехал сегодня. Хоть с ним было и легче поладить, чем с Френсисом, но младшие братья герцога мало времени проводили друг с другом. Их пребывание под одной крышей в доме Карлайна, несомненно, создавало напряженную обстановку, и таким образом, мелкая ссора Грейс с Френсисом этим утром была незначительной по сравнению с остальным!
Люсьен покачал головой:
— У твоего дяди и тети могла быть семейная размолвка…
— Ерунда! — раздраженно опровергла такое предположение Грейс. — У тети Маргарет и дяди Джорджа самый гармоничный брак!
— Тогда ссора между Дариусом и Френсисом, — предположил он. — Есть много вещей, которые могли вызвать обморок твоего дяди, помимо твоей размолвки с Френсисом этим утром. Или ни одна из них, — мягко добавил он. — Возможно, врач герцога в Вустершире был прав и у него действительно проблемы с сердцем?
— Врач сказал сегодня вечером, осмотрев моего дядю, что он думает, это был сердечный приступ, — согласилась Грейс.
— Вот видишь, — пожал плечами Люсьен.
— Но даже если это правда, то должна же быть причина для обморока?
— Грейс, я действительно считаю, что ты слишком много на себя берешь, полагая, будто ты или Френсис сказали или сделали что-то ставшее причиной такого обморока.
Она выглядела менее уверенной.
— Правда?
— Правда.
Теперь, когда немного успокоилась, Грейс начинала понимать, как импульсивно поступила, придя домой к Люсьену сегодня вечером. Взглянув на полураздетого Люсьена, она не могла не заметить, как красив он в своей белой рубашке и плотно облегающих бедра бриджах.
Как же сильно она его любила…
Когда их взгляды встретились, показалось, все вокруг замерло.
Грейс не могла отвести глаз от пристального взгляда Люсьена; ее зрачки тревожно расширились, когда он сделал шаг к ней.
Люсьен стоял, всего в нескольких дюймах, так близко, что Грейс могла чувствовать жар, исходящий от его тела, и восхищалась тем, как мокрая рубашка обтягивает его сильную мускулистую грудь.
— Я должен отвести тебя домой. — Его голос был хриплым и низким.
— Да…
— Сейчас.
— Да.
— Прямо сейчас.
— Да.
Но ни один из них не сдвинулся с места.
Наконец Люсьен сделал единственный шаг, который позволил ему заключить Грейс в объятия и поцеловать. Сердце Грейс бешено забилось, когда язык Люсьена нежно заскользил у нее во рту.
Люсьен продолжал целовать ее долгие восхитительные минуты, и возбуждение его усилилось, когда ее язык осторожно задвигался у него во рту, а руки расстегнули его рубашку и прикоснулись к его груди. Но казалось, этого недостаточно, Грейс стянула с него рубашку, обнажив его торс.
Сначала ее пальцы были словно крылья бабочки, а затем ее прикосновения стали смелее, она гладила его, царапала, доставляя ему удовольствие, какого Люсьен не знал прежде. Он запрокинул голову, когда она оторвалась от его губ и проделала огненную дорожку поцелуев по его шее. Затем ее язык нежно коснулся его сосков точно так же, как раньше это делал он.
Господи!..
Он приподнял ее подбородок и посмотрел в лицо. Ее щеки горели, губы распухли от его требовательных поцелуев.
Эта передышка показалась невыносимой.
— Не останавливайся, Люсьен! — Она прижилась к нему сильнее и стала двигать бедрами, чувствуя его возбуждение. — Покажи мне, что делать дальше, — попросила она. — Я знаю, есть что-то большее. Должно быть! Покажи мне, как доставить тебе удовольствие…