У девушки упало сердце, когда она поняла, что, возможно, сама привела прессу к своему дому. Вот это была бы насмешка судьбы!
Но, конечно же, в первую очередь это, тем не менее, была вина Ника Принса. Если бы он не был таким настойчивым, если бы он не уловил, что она связана с этой книгой, если бы он не преследовал ее...
– Не беспокойся, – огрызнулась она. – И куда же, по-твоему, нам нужно ехать?
– Ну, на самом деле, я уже подумал об этом...
– Не сомневалась. У тебя на все сыщется готовый ответ! – Джинкс начинала потихоньку выходить из себя.
Его серые глаза предупреждающе поблескивали.
– Тебе не за что на меня злиться...
– А на кого еще мне прикажешь злиться? Я убеждена, что это полностью твоя вина. Все было просто прекрасно до тех, пока в моей жизни не появился ты.
– Да не было ничего прекрасного! – с чувством ответил он. – Твой отец серьезно болен, и, скорее всего, таким навсегда и останется, если не предоставить ему профессиональную помощь. В твоей собственной жизни царит полная неразбериха...
– Прости. Что ты сказал? – застыла она обиженно.
– Да посмотри на себя, Джинкс. Ты работаешь руководителем группы в университете, но в данный момент не можешь ничем заниматься, потому что тебе необходимо заботиться об отце. Ты известный автор, но не можешь заявить на это права по той же самой причине. – Он нетерпеливо покачал головой. – А что касается твоей личной жизни...
– Держись от нее подальше, Ник! – холодно отрезала она.
– Я уже в ней...
– Тогда я предлагаю тебе побыстрее убраться из нее! – почти прокричала она. – Ты не нужен мне, Ник, ни ты, ни твои дилетантские знания психиатрии, которые ты пытаешься применять к моему отцу. Я сама знаю, что для него хорошо, а что плохо! Тебе нет места в моей жизни! Все, точка! Уходи!
Он гневно задышал.
– А мне казалось по-другому буквально несколько минут назад...
– Ой, давай не будем об этом, – горько усмехнулась она. – Да, не буду скрывать: ты мне нравишься. Ну и что дальше? Почему мужчины считают, что могут разграничивать любовь и физическое влечение, а мы, женщины, не можем? Уверяю тебя, Ник, мы можем.
Она снова усмехнулась, злая на себя и на него за то, что опять поддалась своему желанию.
– По крайней мере, я точно могу, – заявила она, с вызовом глядя ему в глаза.
Она его хочет! Ни одна женщина никогда не признавалась ему в своем желании, даже если это действительно было правдой! И, услышав подобное признание из уст Джинкс, он понял, что оно ему не понравилось!
– Что такое, Ник? – язвительно нарушила она его молчание. – Тебе не нравится, что мы поменялись ролями?
Да, черт побери, не нравится! Было неприятно услышать от Джинкс, что она только хочет его, но не любит.
В то же самое время он прекрасно понимал всю иронию ситуации. Разве он сам не вел себя точно таким же образом в отношениях с женщинами, разве не чувствовал к Джинкс только вожделение, и ничего больше?
– Не особо, – признался он. – К тому же я не уверен, что воспитанная молодая леди имеет право разговаривать подобным образом, – поддразнил он ее, догадавшись по краске, которая залила ее щеки, что укол попал в самую точку.
– Возможно, ты прав, – лаконично призналась она. – Но теперь тебе действительно пора идти, Ник.
А после этого она будет стараться изо всех сил никогда с ним не встречаться!
И это было заметно и по решительному выражению ее лица, и по холодному блеску в глазах, и по тому, какую агрессивную позу она приняла.
Но он знал, где она сейчас живет. Он всегда сможет...
Нет, не сможет, тяжело признался он себе.
Так он только уподобится той журналистке и фотографу, которые караулили снаружи?
Последняя мысль заставила его вернуться к началу их разговора:
– Джинкс, тебе правда нельзя оставаться здесь...
– Можно, Ник, – настаивала девушка. – В любом случае это моя забота, – уверенно продолжала она, подражая его тону. – Решу ли я остаться или уехать – не твоего ума дело.
Ник хотел, чтобы это было его дело, он хотел подхватить Джинкс на руки, перекинуть через плечо и. унести отсюда. Ну не оставлять же Джинкс и ее отца здесь на растерзание журналистам.
– У меня есть друг, я бы даже сказал, член семьи. Ты когда-нибудь слышала о Бене Трэвисе?
– А должна была? – осторожно спросила Джинкс.
– Возможно, нет, хотя он женат на Мэрилин Палмер.
Глаза Джинкс от удивления расширились:
– Известная голливудская актриса?
– Она самая, – кивнул Ник. – Дочь Мэрилин замужем за Джорданом Хантером, братом мужа Стейзи. Так вот Бен – психиатр.
– Я уже сказала тебе, мой отец не нуждается в услугах психиатра, – перебила его Джинкс. – Время и любовь – вот все, что ему необходимо. И немного мира и покоя, – добавила она, акцентируя на этом внимание.
Намекает, что мне пора уходить, без труда догадался Ник. Ну, из ее дома уйти ему несложно, а из ее жизни?..
Ник вздохнул.
– Я могу позвонить тебе позже?
Джинкс прищурилась с подозрением.
– Зачем?
– Джинкс, не могла бы ты хоть ненадолго ослабить свою оборонительную позицию и просто подумать, что для тебя хорошо, а что плохо? – возмутился Ник. – Если, когда я уйду, то есть когда я уйду... – поправился он, заметив, как Джинкс иронически скривила губы, – журналистка и ее приятель будут по-прежнему торчать возле подъезда, то мне хотелось бы об этом знать.
– Зачем?
Он ее сейчас задушит! Чтобы хоть ненадолго успокоить свои нервы.
– Хорошо, давай по-другому, – пробурчал Ник, удивляясь про себя, как он мог всего несколько минут назад с ума сходить от желания к этой вздорной, упрямой женщине. – Я позвоню тебе попозже, чтобы узнать, как у тебя идут дела.
– Да неужели тебя это волнует?
– Да, – раздраженно ответил он.
– И как же ты собираешься сделать это, если не знаешь моего номера телефона?
Уходи, Ник, приказал он сам себе. Немедленно! Пока не натворил чего-то, о чем потом будешь сильно жалеть!
– У меня есть твой номер телефона, Джинкс.
– Не понимаю, откуда...
– Он написан на твоем телефонном аппарате.
– Ты... ты... – Джинкс с недоверием уставилась на него. – Ты один из самых лживых негодя...
– Да когда же ты, в конце концов, поймешь, что я пытаюсь помочь тебе?