– Что вообще? – не отступал Джеймс.
Ей ничего не оставалось, как выложить ему правду. Таиться не имело смысла.
– Мой роман с Томом подошел к концу, мы оба поняли, что у нас ничего не выйдет. Я подозревала об антипатии Чарли, но и предположить не могла, что она выльется в открытую вражду.
– Твое подозрение подтвердилось, когда я вернулся? Чарли, должно быть, действительно возненавидел его, если обратился ко мне, к презираемому и отвергнутому папаше. Обратился за помощью…
Вин покраснела, уловив в его голосе насмешку.
– Чарли никогда не относился к тебе с презрением, – вымученно произнесла она. – Напротив, он, скорее, боготворил тебя. Это отчасти объясняет его поведение… ту резкую перемену…
– Открылось, что идол просто человек, и все, да?
– После этой аварии он сам не свой, Джеймс. Прошлой ночью он спросил меня, что будет с ним, если я… если я вдруг попаду в аварию.
– И что же ты ему ответила? – хмуро допытывался Джеймс. – Что насильно его со мной жить не заставят?
Она выдала себя, покраснев, но в глазах затаилась обида.
– Как бы там ни было, – примирительно проговорила она, – ты составляешь часть его жизни, вам природой назначено быть вместе, и…
– Назначено природой. Вот, оказывается, как все просто. Ну а если бы я продолжал жить в Австралии?
Австралия. Вин оперлась рукой о спинку стула. В висках пульсировало, в душе нарастала тревога. Ей хотелось плакать, умолять, удостовериться, что она не расслышала последних слов, так они ее испугали.
– Мне кажется, я принял наилучшее решение. – Он повернулся к ней спиной. – Сама пойми, Вин. Может, тебе и нравится теперь, чтобы я был рядом с Чарли, но с его желаниями это вовсе не совпадает, он видит во мне угрозу собственным чувствам.
Вин не отрывала от него глаз:
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что Чарли, как и любой мужчина, очень обостренно ощущает любую угрозу вторжения на свою территорию. Чарли не хочет видеть меня рядом с собой, чтобы я не оказался слишком близко к тебе.
Вин почувствовала, как краска вновь подступает к лицу. Неужели сейчас он намекает, что догадался о ее истинных чувствах и именно потому решил вернуться из Австралии?
Она вновь обрела силы говорить.
– Если бы ты любил его по-настоящему, ты бы понял, как важно, чтобы он преодолел нынешнее свое состояние. Ему нужен ты, Джеймс. Нужен, чтобы показать, каким должен быть мужчина… Я же не могу заменить ему отца. В этом возрасте ты ему нужен даже больше, чем прежде, когда он был малюткой. Тогда ты имел жестокость отвернуться от него, но не делай этого сейчас. Ведь он твой сын. Я знаю, что не нужна тебе, но Чарли…
– Что?
Злость в его голосе заставила ее умолкнуть – она сконфузилась, с робостью поглядывая на него.
– Что ты сейчас сказала? – Он был вне себя от ярости.
– Я… – Вин облизала губы, вдруг ощутив их сухость. Вся напряглась, внутри – нервный трепет. – Я сказала, Чарли нуждается…
– Нет, что ты сказала о себе – ты не нужна мне? – нетерпеливо переспросил Джеймс.
Она перевела взгляд с его лица на кровать, затем на оконные занавески. Сердце колотилось как бешеное, тело ослабело, ладони начали деревенеть, а голова пошла кругом. Предобморочное состояние.
– Я сказала, что знаю: ты не хочешь, чтобы я была в твоей жизни. – Слова прозвучали глухо из-за спазма в горле. Она не могла на него взглянуть, даже осознавая, что он направляется к ней.
Когда Джеймс стиснул ее в объятиях, она сразу напряглась, испуганный взгляд выдавал тревогу.
– Ну что ты, черт возьми, мелешь? Ведь знаешь же, что это не так. Будто не догадалась, зачем я вернулся из Австралии! Вин, какую игру со мной ты затеяла? Ты понимаешь, что ты со мной делаешь? Заявилась сюда и толкуешь мне про Чарли. А у меня нервы уже на пределе. Ты здесь… такая холодная, такая сдержанная, а ведь знаешь… знаешь…
Это она холодная и сдержанная? Вин посмотрела на него в упор. Да разве он не чувствует, как она вся трепещет, разве не видит… как?..
– Вин, ради Бога, не мучь меня. Знала бы ты, как я устал сдерживаться! Я готов овладеть тобой здесь же и заниматься любовью до тех пор, пока… – Джеймс сделал глубокий вдох. – Неудивительно, что Чарли не желает видеть меня рядом. Чувствует, как мне без тебя тошно. Я, конечно, привязался к нему, но люблю я тебя, люблю… даже не надеясь занять в твоей жизни прежнее место…
Вин едва ли понимала смысл сказанного. Бред. Все выглядело так, будто он себя уговаривал, не отдавая отчета в своих словах. Его пальцы теперь сжимали, ласкали ее руки. Одновременно ее начало предательски покидать сознание. От его кожи флюидами исходили тепло и энергия, возбуждение и жажда близости. Ничего не оставалось, как прильнуть к нему и отдать себя без остатка.
– Я люблю тебя, Вин! О Господи, как же я люблю тебя.
– Неправда! Ты бросил меня… ты… у тебя была… другая…
– Никакой другой у меня не было. Верно, Тара за мной бегала, но я к ней никаких чувств не питал и прямо сказал ей об этом. Вина моя только в том, что я однажды напился и позволил, чтобы она отвезла меня домой. Ну, она и отвезла, только не в мой дом, а к себе. Каково мне было проснуться наутро в ее постели, в ее квартире!.. – Он увидел ее лицо и поморщился. – Ничего между нами не было.
– Откуда ты знаешь? Ты же был пьян…
– Да, я был так пьян, что ничего не могло произойти, – сухо ответил он.
– Но ведь ты дал мне развод! И даже не попытался…
– Ах, Вин. – Руками он обхватил ее лицо, нежно поглаживая. – Если я сейчас начну тебя целовать, то уже не смогу остановиться, – глухо проговорил он. – Я не могу, так больше, даже ради Чарли. Я… я слишком сильно тебя люблю. Разве ты не видишь? Лучше для нас всех будет, если я вернусь обратно в Австралию. Жить рядом с тобой чужим человеком мне не по силам. Я решил уехать.
– Но… но я хочу, чтобы ты остался.
Они не отрываясь смотрели друг на друга. Вин чувствовала, как в сердце вдруг шевельнулось острие шипа.
– Ради Чарли, – горько добавил Джеймс. Вин отрицательно покачала головой.
– Нет, – произнесла она сдавленно, – ради меня. Я… я никогда не переставала любить тебя, Джеймс.
– Никогда не переставала? – горько переспросил он. – Ты никогда не любила меня всерьез, Вин, ты же была совсем ребенком. Любил я и из-за своей любви изувечил тебе жизнь, – скорбно промолвил он. – Я любил тебя так сильно, так эгоистично, что не принимал никаких советов и никаких резонов. Мне не следовало спешить с браком, ты была слишком юна для семейной жизни. А получилось, что я прельстился твоей сексуальной неопытностью и именно секс затмил наши душевные отношения. Вин не сводила с него глаз.