Жизнь многому научила Вин, она хорошо усвоила, что лучшая форма защиты – нападение.
Не взглянув на Чарли, она холодно спросила:
– Что ты здесь делаешь, Джеймс?
Краем глаза она заметила, как Чарли покраснел и сник, но ей достало сил проигнорировать его, обратив все внимание на мужчину, который вальяжно поднялся с диванчика и теперь стоял перед ней.
Было бы лучше, если б он оставался сидеть, подумала Вин, не желая отступать перед ним ни на шаг. Отступить – значит уступить, несколько футов поверхности пола обретали символическое значение. Поэтому она стояла на своей территории, запрокинув голову и глядя прямо ему в глаза. Она не пыталась скрыть свое недовольство.
Она заметила, как Джеймс украдкой посмотрел на Чарли, отчего ее враждебность только усилилась. Как он смеет использовать сына в качестве оборонительного барьера? И какая наглость – сразу же заявиться сюда, в ее дом! Зачем? Он же не знал, что ее нет, или…
Вин вся напряглась, с трудом подавив желание посмотреть Чарли в глаза. Его смущение вполне можно было интерпретировать как виноватость.
Неужели Чарли солгал ей относительно своих планов на этот вечер? Неужели он знал – и заранее готовился к приезду Джеймса? Вопросы возникали сами собой.
Прежде чем Джеймс успел что-то сказать, Чарли подошел и встал рядом с ним.
– Это я пригласил папу сюда. Дом ведь не только твой, но и мой. Разве я не могу позвать сюда моего отца?
Мальчик дерзко выпятил подбородок, и она безошибочно распознала скрывавшиеся за бравадой слезы. Она постаралась взять себя в руки – сейчас не время давать волю эмоциям. Позднее она растолкует сыну, в чем состоит бестактность его поступка, а пока что, при Джеймсе, лучше от нотаций воздержаться.
– Конечно, это и твой дом, Чарли.
С этими словами она отвела взгляд в сторону и заметила, что Джеймс, нахмурившись, изучает ее. Наверное, едко вопрошает себя, чем же его прельстила некогда эта злючка. Конечно, куда ей до Тары. Интересно, что сталось с его красоткой. Джеймс так повторно и не женился. Если и была в его жизни какая-то женщина, с Чарлзом он ее не знакомил.
– Ивиняюсь, – кратко обронил Джеймс.
– Чарли говорил, что ты возвращаешься, – холодно произнесла она. – Но не ожидала, что ты сразу примчишься сюда и рассядешься в моей гостиной. – Она сделала ударение на слове моей и с удовольствием заметила, как на скулах его проступил легкий румянец. Ага, значит, рыло у него в пуху: нахально напросился в гости, потому как знал, что приглашения не дождется. Ладно. – Что ж, не станем тебя задерживать, – небрежно продолжала она. – Дел у тебя, наверное, невпроворот.
Отец и сын обменялись взглядами, и Вин с тревогой подумала, что у них припасен еще какой-то сюрприз.
– Папа приехал, чтобы жить с нами, – доложил Чарли и затем вызывающе добавил: – Я обещал ему, что все будет в порядке.
От изумления Вин чуть не грохнулась в обморок. На сей раз Чарли зашел слишком далеко.
Сквозь раздражающий звон в голове и ушах она услышала, как Джеймс произнес:
– Прошу меня извинить, я думал, ты в курсе. Вообще-то… – Он запнулся, а Вин продолжала глядеть на сына с горестным недоумением.
Чарли знал, что она меньше всего желает, чтобы Джеймс жил с ними под одной крышей, но, видимо, никакой другой вариант его не устраивал.
Да, конечно, во всем виноват Чарли, но и поведение Джеймса вызывало у нее досадливое изумление. Он же наверняка знал, что Чарли лжет, обещая, что «все будет в порядке», и тем не менее позволил сыну выкинуть этот дурацкий номер.
Да, конечно же, он все знал. Уж чего-чего, а сообразительности у него хватало.
– Джеймс, если это шутка, то очень дурного тона, – начала она ледяным голосом, пытаясь вздохнуть поглубже.
– Я к этой шутке не имею никакого отношения.
– Тогда тебе должно быть ясно, что оставаться здесь ты не можешь.
– Почему это он не может? Вин воззрилась на Чарли.
– Чарли, ты прекрасно знаешь почему. Мы разведены. Он… я…
– А вот и нет. Просто ты собралась замуж за другого и думаешь, что тот тип станет моим отцом. А я не хочу!
Вин почувствовала волнение и отчаяние. Она никогда не обсуждала с Чарли свои отношения с Томом, чистосердечно веря, что он не подразумевает о матримониальных намерениях Тома, – и вот пожалуйста, сын обвиняет ее в том, что она пытается навязать ему постылого отчима. Ляпнуть такое при Джеймсе!
– Я хочу, чтобы папа жил здесь, со мной, – стоял на своем Чарли. – В конце концов, это и мой дом, – повторил он.
– И мой.
Вкрадчиво произнесенные слова буквально пригвоздили Вин к полу. Она медленно повернула голову, чтобы взглянуть на бывшего мужа. Сердце неистово заколотилось. Что это Джеймс говорит? Угрожает? Или действительно хочет переехать сюда? Зачем? Надеется выжить ее отсюда и остаться с Чарли? Если раньше сердце отчаянно билось, то теперь оно, казалось, хотело выпрыгнуть из груди.
Что он задумал? Конечно, он имеет право на половину дома, но на дом ему наплевать, Джеймс хочет бросить яблоко раздора между ней и Чарли, создать такую ситуацию, при которой она неизбежно выставит себя в самом невыгодном свете. Он решил отлучить от нее Чарли. Ведь расчет какой? Она в бешенстве покинет собственный дом и снимет комнатенку в отеле.
Их взаимоотношения с Чарли подвергались тяжкому испытанию. Мальчишке позарез нужно, чтобы рядом поселился отец. Решил наказать ее за дружбу с Томом, впрочем, в его возрасте тяга к отцу вполне естественна. Зачем искать причины, по крайней мере сейчас? Сейчас нужно поступить так, чтобы потом не раскаиваться.
– Я не могу поверить, что ты действительно хочешь остаться здесь, Джеймс, – спокойно проговорила она, стараясь не выдавать возмущения.
– А почему бы нет? Здесь живет мой сын, – сообщил ей Джеймс, словно она об этом не знала. – Я намерен заняться его воспитанием. Для того и вернулся.
Вин хотелось к чему-нибудь прислониться, чтобы не упасть. Она почувствовала мелкую дрожь во всем теле и, к своему ужасу, поняла, что способна сделать нечто из ряда вон выходящее – разреветься.
Нет, только не здесь. Джеймс ее слез не увидит. Глубоко вздохнув и поджав губы, она смерила его презрительным взглядом.
– Не думай, что я не догадываюсь, зачем ты явился, Джеймс, – спокойно сказала Вин. – Но не рассчитывай выиграть.
Она мельком взглянула на Чарли и с вымученной улыбкой обратилась к сыну:
– Ну что ж, Чарли, раз ты зазвал в наш дом гостя, проводи его наверх и покажи свободную комнату.
– Комнату я уже выбрал. Ту, что была нашей общей. Я так полагаю. Помнишь, я там жил? – парировал Джеймс. – И кроме того… – он посмотрел на Чарли, – мы с Чарли уже отнесли мои пожитки наверх, не так ли, старик?