— Ну… я его накинула, чтобы спуститься… ну… вместо халата. Смотрите, я даже туфли не надела. — Она показала на свои ноги. — Или…
— Или что? — перебил ее Финн, с завидной быстротой восстановив самообладание.
Видя, что она не собирается отвечать, он вкрадчиво продолжил:
— Если вы не хотите говорить, то я скажу то, что подсказывает мне мое воображение. А оно подсказывает… — Он умолк, тяжело вздохнул и, когда заговорил снова, голос его звучал уже совсем по-другому: — Вы вообще представляете себе, что это для меня значит — вы совсем близко, и я знаю, что под пальто на вас ничего нет?
Сердце Мэгги забилось с такой силой, что ей показалось, будто дрожь сотрясает все тело. Его откровенное, ничем не прикрытое желание лишило ее сил и даже способности дышать. Ее пронзило острое чувство восторга, пусть ненужного и неуместного: значит, Финн считает ее желанной, он хочет ее. Внутренний голос, голос здравого смысла нашептывал, что ничего не надо отвечать, что следует всеми силами противиться искушению. Однако другой голос звучал громче — голос основного инстинкта, более глубокого и сильного, и именно он побудил Мэгги вызывающим тоном заявить:
— Если вы пытаетесь меня убедить, что хотите меня, то…
— То что? — нетерпеливо перебил ее Финн. — Надо, чтобы я это продемонстрировал?
Мэгги охнула, когда он схватил ее за плечи и прижал к себе, но не потому что она этого не ожидала или была против. Просто у нее пресеклось дыхание, и ей показалось, что она сейчас упадет. Даже сквозь пальто она ощутила частое биение его сердца. Он раздвинул полы мягкой толстой ткани и сунул под нее руки.
— Ничего, — услышала она его изумленный шепот. — На вас совсем ничего нет.
— Я же спала. — Мэгги хотела сказать это возмущенным тоном, но получился какой-то невнятный лепет.
— В постели… в моей постели. Вы и представить себе не можете, как мне хотелось быть там вместе с вами. С тех пор, как…
— Как я приехала? — подхватила Мэгги, пытавшаяся удержаться на гребне жаркой волны, которая готова была вот-вот поглотить ее с головой.
— Нет. — Финн помотал головой. — С тех пор, как вы уехали.
Это было уже слишком. Мэгги покорно замерла, закрыв глаза и отдаваясь страсти.
— С того дня не было ночи, чтобы я не тосковал по тебе, — простонал Финн и, наклонившись к Мэгги, стал покрывать ее лицо поцелуями — неторопливыми и дразнящими.
— Куда пойдем? — тихо спросил Финн. — К тебе или ко мне? Ко мне ближе… А потом можем пойти в спальню, что нам мешает… Камин в гостиной еще горит. Ты когда-нибудь занималась любовью у огня, Мэгги, когда яркие блики высвечивают каждый дюйм твоего прекрасного тела, а любовник защищает тебя собою от холода?
Слушая этот завораживающий голос, Мэгги даже вздрогнула, представив себе нарисованную им картину.
— Нет…
Она закрыла глаза, потому что веки защипало от подступивших слез. Кто знает, со сколькими женщинами Финн делил это наслаждение, а она никогда…
— Нет? Ну конечно, как же я забыл — горячий огонь и городская жизнь не сочетаются. Я прав?
Он сказал это таким резким тоном, что Мэгги почувствовала боль, словно от удара.
— Мне неоткуда было это узнать, — пересилив себя, призналась она. — Потому что я… я ни разу… у меня не было… — Мэгги умолкла. Она больше не желала тратить время на бесполезный и тяжелый разговор и не хотела думать о других женщинах, которые наверняка были у Финна. Единственное, чего ей хотелось, все, чего ей хотелось… Мэгги тряхнула головой, пытаясь успокоиться. Что с ней происходит? Стоит только приблизиться к Финну, как ей кажется, будто их отношения и есть самое главное в жизни.
— Что ты хотела сказать, Мэгги? — настойчиво спрашивал Финн, обхватив ее лицо ладоням и глядя ей в глаза. — Что у тебя больше никого не было? Неужели ты думаешь, я поверю, что такая женщина, как ты, умная, красивая, сексуальная — а это известно нам обоим, — ведет монашескую жизнь?
Мэгги даже растерялась — до того ей было приятно слышать, какой он ее считает, и видеть ясное подтверждение этого в его горящих глазах.
— Я хотела сосредоточиться на карьере, — сказала она, — и у меня не оставалось времени… на все остальное.
От его взгляда у нее так сильно забилось сердце, что она застонала.
— Ах, Мэгги… Мэгги…
От этого страстного голоса, и оттого, что Финн запустил руки в ее волосы и наклонился, чтобы поцеловать в губы, у Мэгги вырвался еще один стон.
— Ты понимаешь, что с тобой мне лучше, чем с кем-либо еще, понимаешь ли ты это? — донесся до нее горячечный шепот Финна, когда он наконец оторвался от ее губ.
Она ощутила на своем лице его дыхание, когда он снова наклонил голову, и дрожь, пробежавшая по ее телу, эхом отдалась в нем.
Не в силах оторваться друг от друга, они шли к гостиной, и их путь сопровождался страстными поцелуями и порывистыми вздохами. Увидев отблески пламени на теле Финна, пока он торопливо стаскивал с дивана толстое одеяло и расстилал его перед камином, Мэгги ощутила такой нестерпимый приступ желания, что из ее горла вырвался сдавленный крик.
— Что случилось?
Он бросил одеяло и повернулся к ней с таким встревоженным лицом, что Мэгги покраснела, застеснявшись своей несдержанности. Но Финн, похоже, обо всем догадался, потому что тревога в его глазах исчезла, и под его затуманенным страстью взглядом Мэгги почувствовала, как горит в пламени, которое не имеет никакого отношения к камину.
— Финн… — Мэгги была потрясена охватившим ее желанием. До встречи с Финном красивые туфли вызывали у нее гораздо более сильное вожделение, чем какой-то мужчина, но теперь…
— Иди сюда, — позвал он, и Мэгги послушно пошла к нему.
— Городская дама и деревенский мужик, — шептал Финн, лаская ее, и у Мэгги замирало сердце, и она вздрагивала, и тянулась за его руками, и была переполнена восторгом и ожиданием. — Мы с тобой словно на разных полюсах, но еще ни с кем я так не хотел быть вместе, как с тобой.
Закрыв глаза, Мэгги потрясенно слушала его подрагивающий от страсти голос. Когда она наконец обрела дар речи, то смогла лишь пробормотать:
— Ну вот, мы теперь вместе.
— Но я хочу большего, — заявил Финн, лаская ее восхитительные соски, набухшие под его пальцами. — Я хочу тебя всю, хочу слиться с тобой, тело к телу и губы к губам, вот что я хочу, Мэгги.
Дыхание Финна вдруг участилось, и он впился губами в ее шею, а потом стал страстно целовать ее: сперва в плечо, затем в чувствительное местечко на сгибе локтя. Он поднес ее пальцы к губам и, целуя и покусывая их, довел Мэгги до полуобморочного состояния, когда она уже ничего не соображала, кроме того, что нестерпимо хочет его.
Опустившись на колени, Финн стал целовать ее живот и бедра, и Мэгги, со стоном повторяя его имя, вцепилась в его руки, пытаясь прижаться к нему еще крепче. Сквозь туман, застилавший глаза, она увидела длинные красные полоски, оставленные ее ногтями.