Готовая к новой жизни, Изабелл отогнула угол восхитительного шелкового покрывала и выскользнула из постели. А через полчаса она уже следовала за бессловесной служанкой по извилистым коридорам дворца, даже не пытаясь запоминать дорогу.
Наконец Изабелл очутилась в мраморном пространстве, заключенном между четырьмя высокими колоннами, поддерживающими высокий арочный свод филигранной лепнины.
В центре размещался внутренний дворик с неглубоким бассейном и небольшими фонтанчиками по его краям, от брызг которых распространялась свежесть. Журчанье воды навевало покой. Во внутреннем дворике росли лимонные деревья, лощеная листва которых источала бодрящий аромат.
Широкие бортики бассейна были выполнены из смальтовой мозаики, которая привлекла внимание гостьи королевского дворца. Глянцевые фрагменты, выложенные в причудливом орнаменте, переливались на солнце. Белл обратила внимание на изображение гигантского павлина, распушенный веером хвост которого переливался всеми оттенками оперения, отражая солнечные брызги фонтанчиков.
— Очаровательный павлин, не правда ли? — услышала она знакомый глубокий баритон, доносящийся откуда-то из тени.
Изабелл тотчас пересекла дворик на звук голоса. В это утро она была необыкновенно стремительна, улыбчива, восторженна, воодушевлена.
— Эффектное зрелище. Мне еще не приходилось видеть ничего подобного, — охотно призналась Изабелл.
— Искусство мозаики высоко ценится в моей стране. В каждом доме Карума можно увидеть керамическую или кремниевую мозаику, пусть и небольшую, но она непременно там будет, можете мне поверить.
— Я вам верю, — рассмеялась Изабелл. — Но вам самому когда-нибудь приходилось видеть что-либо столь же, необычное, как этот павлин?
Принц задумался, а через некоторое время ответил:
— Предлагаю вам задержаться здесь на некоторое время, и вы увидите, как меняется оперение этого павлина, как солнце каждый раз по-новому расцвечивает плитку мозаики. Ближе к закату этот фон станет огненно-золотым.
— Неужели это позолота? — воскликнула Белл, внимательно разглядывая изображение.
— По правде говоря, нет. Это не позолота, — нехотя разочаровал ее владелец дворца.
— Хорошая имитация, — оценила гостья.
— Увы. Это всего-навсего цельнолитые фрагменты золота.
— Невероятно! Не может быть, чтобы пол был выложен золотыми слитками! — Изабелл нахмурилась.
Такая расточительность показалась ей вопиющей. Она не смогла скрыть своего возмущения.
— Согласен. Но таков уж наш восточный снобизм. И все-таки признайтесь, панно весьма эффектно. Да и что может быть ценнее человеческого творчества, которое в своем величии уступает лишь Божьему промыслу? И стоит ли сожалеть о золоте? Ведь это всего лишь металл.
Изабелл озадаченно посмотрела на царственного философа.
— Давайте посмотрим, что у нас еще валяется под ногами? — проговорил Рафик, нагнувшись над пестрым павлином. — Сама птица выложена из полудрагоценных камней: пурпурные — это аметисты, зеленый тон дают нефриты и малахиты, есть еще янтарь, топазы, бирюза и гранат.
— После такого экскурса хочется задать один-единственный вопрос. Можно?
— Попробуйте.
— Сколько стоит эта бесполезная роскошь?
— Дитя мое, роскошь бесполезна по определению, — как бы между прочим заметил принц. — А если серьезно, то один из моих давних предков имел особое пристрастие к роскоши и любил пустить пыль в глаза. Этой мозаике уже несколько сотен лет. Вероятно, она — результат нескольких удачных набегов.
— Набегов?
— Мои предки были орудовавшими в Аравийском море морскими пиратами, которые предприняли несколько правильных политических шагов, сделавших их впоследствии монархами,— пояснил потомок корсаров.
— Следовательно, ваше богатство и власть проистекают из грабежа и разбоя?
— Каюсь. Но назовите мне хоть одну царствующую династию, которую нельзя обвинить в подобном. Все дворцы и замки знати по всему миру кишат трофеями аналогичного происхождения, и их владельцев нисколько не смущает это обстоятельство. Что касается павлина, то он стал символом нашего рода.
— Да, птица красива, не стану отрицать. Но это самая необычная эмблема, которую я когда-либо видела.
— Это один из двух основных декораторских мотивов, которые вы встретите в украшениях, орнаментах и арабесках моего дворца, — тоном опытного экскурсовода заговорил Рафик. — Вам еще предстоит увидеть сокола. Он заслуженно олицетворяет стремительность, силу и отвагу, столь необходимые истинному охотнику. В стародавние времена, которые мы сейчас высокомерно называем нецивилизованными, именно сокол являлся символическим воплощением лучших мужских качеств. Как вы сами можете догадаться, так понравившийся вам павлин призван олицетворять женскую красоту нашего рода. Данная мозаика была создана для удовольствия гарема моего прародителя — как красноречивый комплимент всем его прекрасным женам.
На протяжении всего рассказа Изабелл слушала принца с широко распахнутыми от изумления глазами. Она даже боялась задавать уточняющие вопросы, опасаясь услышать очередную порцию откровений, способных окончательно ошеломить ее.
Пока принц рассказывал о жизни своих героических предков, две служанки накрывали на стол. На больших блюдах лежали восточные сладости и фрукты, а из кофейника изумительной чеканки доносился потрясающий аромат кофе. Принц словно и не обращал на служанок внимания, но как только они поставили на стол все необходимое, жестом повелел, чтоб оставили его с Изабелл наедине.
— Позавтракаем, — направился к столу Рафик. — Берите, что вам больше нравится.
Изабелл, не говоря не слова, проследовала за ним. После всех его живописаний она преисполнилась чувством неуверенности.
Принц налил гостье и себе кофе, его бодрящий аромат окутал ее сознание знакомой дымкой. Он предложил молока, она согласилась.
— Разумеется, мой досточтимый предок не ограничивался лишь золотом и драгоценностями, — возобновил прерванный рассказ принц.
— Что же еще интересовало вашего пращура?
— Деньги, оружие и корабли. Это три неотъемлемые составляющие пиратской фортуны. Но именно благодаря этому нашему прародителю мы — аль Актары — возымели вкус ко всему самому лучшему.
Принц отпил кофе и недвусмысленно воззрился на свою растерянную гостью.
Изабелл загорелась пунцовым цветом под его пронзительным взглядом. Принц продолжал:
— Он мог распознать красоту в любом ее проявлении. Его вкус к женщинам был безупречен.
Белл старательно выбирала сладости, выкладывая их на свою тарелку, одну за другой, не поднимая на принца глаз.
— Мои предки захватывали своих возлюбленных на разграбляемых кораблях и в чужестранных портах. Увидев приглянувшуюся женщину, они просто похищали ее.