– Иди переоденься в мужское, – бросил Сварог Маре. – Возьми свое оружие, какое есть.
Фокус с «черным настоем» он тоже знал. Настой на пепле из сожженной вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун, багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот прием не годится для поисков наугад – попробуйте обойти большой город вроде Равены, вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки… Зато этот метод прекрасно срабатывает, когда есть подозрения на какой-то определенный дом. В старину этим широко пользовались, чтобы уличить преступника, если находилась оброненная им вещь, а женщины, заподозрив конкретную соперницу, бежали к колдуну с платком мужа и ловили его на горячем.
Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру? Или дело в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает? Бордель для педрил – последнее место, которое ассоциируется со словом «женщина». А темнее всего – под пламенем свечи. Слухи об этом роскошном притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии…
Вот и все. Бабка-гусятница приютит. Лошадей у тетки Чари в избытке. Нынче же днем группа всадников с железными документами и выправленными по всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдные места, сядут на пароход и поплывут в Харлан – туда ближе всего, там заправляет Хартог, не столь давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполниться неблагодарности. И дальше – море…
Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив равнодушного ко всему на свете, кроме «пятнашки», графа Дино, поставив перед верным мошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся в простой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего – Доран-ан-Тег, пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и кое-какие бумаги. Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало – еще один дворянин-путешественник, какие в превеликом обилии снуют по дорогам королевства. Застегнул на груди перевязь, так, чтобы ножны меча оказались за спиной, а рукоять торчала над плечом. Оказалось, так носить меч и в самом деле гораздо удобнее – выигрываешь секунды, можно, выхватив, нанести удар без всякого замаха…
– Вот и все?
– Вот и все, Маргилена, – сказал Сварог, обернувшись. – Сюда мы в любом случае не вернемся, хотя шпики должны думать иначе…
– И это все, что ты можешь сказать?
Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочно искал слова. Ну что тут скажешь?
– Ты удивительная женщина, – сказал он. – Серьезно.
– Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться. Во-первых, я не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешать былые привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Во-вторых, для тебя время идет по-другому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось – а с нами обстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи… Серый Рыцарь.
Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и вышла из комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.
Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:
– Ты меч в руках когда-нибудь держал?
– Вот уж чего не доводилось, – сказал Паколет. – Драться могу неплохо и с ножом тоже управлюсь. Если честно, найдется за мной и полдюжины порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного оружия в руках не держал…
– Тогда не стоит и пробовать, – сказал Сварог. – Будешь пока что пребывать в обозе.
Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера, – входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в задней комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту переходов, лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за квартал отсюда, на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной той, где размещен исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие входы и выходы, так что лабиринтов было несколько – и все они затейливо вмонтированы в самые обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не подозревают и привыкли к шмыгающим мимо незнакомцам.
…Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба. Леверлин и капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в безлюдный переулок, где не было домов – лишь стена чьего-то парка. Сварог же с Марой поступили как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене, окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной крышей.
Рядом с воротами блестела начищенная медная ручка звонка в виде бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило – условного сигнала они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый тип в ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого велено никого не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки… Поэтому Сварог, определив по заклепкам калитки, где с внутренней стороны находится засов, оглянулся и, убедившись в полном отсутствии свидетелей, нанес в то место страшный удар топором. Толкнул калитку ногой, и она бесшумно распахнулась на добротно смазанных петлях.
Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в чем не бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила в ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:
– Как это вы сюда? Здесь владение…
– Друг мой, – мягко прервал его Сварог. – У вас есть нравственный стержень или высокие идеалы?
Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг был приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в подбородок, подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко выпрямил руку и добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Где-то поблизости жеманно смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны виолона – но никаких признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.
Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой ситуации и спросил:
– Где хозяин? – для вящего эффекта приблизив к горлу лезвие топора. – Хозяин где? Зарежу, сучий потрох…
Тот на всякий случай вовсе не произнес ни слова, только показал рукой на второй этаж.
– Вставай и веди, – приказал Сварог, убирая топор.
Верзила встал, потирая то челюсть, то висок, покорно пошел впереди. Мара замыкала шествие. Сварог не волновался ничуть – скорее, в голове была совершеннейшая пустота.
Распахнулась дверь, в коридор выпорхнули двое некрашеных юнцов в женских платьях. Сварог молча показал им кулак, и они понятливо юркнули назад, спасаясь от грубой прозы жизни. Верзила молча тащился впереди.
– Эй, ты, часом, не онемел? – полюбопытствовал Сварог.
Верзила угрюмо проворчал:
– У нас сегодня барон Гинкер ожидается, шли бы вы подобру-поздорову, пока не огребли хлопот выше ушей…