– А-с-ш-ш-ш-ш…
Кончик языка дрожит от напряжения между мелкими острыми зубами, рот оскален, а в глазах шуриа зверино-синяя муть, словно вопрошающая: «Тебе совсем-совсем не страшно, сын Желтой Дилах?» А напротив такая же злобная рожа – сизые волосы дыбом, пасть раззявлена, и горчичная горькая ненависть в пылающих очах. Мы стоим друг дружки – два реликта давно минувшей войны, бесконечной войны за Джезим. Воистину, эта земля так сладка, что никогда не иссякнут желающие припасть к ней всем телом и впиться зубами, взять силой, как женщину в покоренном городе. Поэтому Джэйфф Элир навсегда выбрал сухую черствую корку Шанты, чтобы не делиться ни с кем.
– Ползи сюда, скользкий, – диллайн поманил шуриа пальцем.
– Лучше ты лети, птичка.
Джона говорила, что в романах нынешние писаки любят называть смертельный поединок выспренно – танцем смерти. Сказочники сраные! Никакой это не танец. Недолгое кружение, оно же прощупывание на слабину, а затем прыжок навстречу – копошение, сдавленный хрип, глухие удары, стоны-вскрики боли, надсадное дыхание, сопение, кровавые сопли и липкие слюни, запах изо рта, укушенное ухо, а потом резкий, почти собачий визг, когда острый крюк вонзился в бок – пронзил легкое и вошел в сердце.
Диллайн обмяк и затих, а Джэйфф, оттолкнув от себя труп, растянулся на спине. Он отдышался, утер кровавую юшку с лица и покосился на мертвеца:
– Ну как? Тебе понравилось?
По большому счету, что убивать, что любовью заниматься, все едино – был бы человек хороший.
А потом они сидели на порожке домика вместе с Джоной и быстро-быстро думали, что ей делать дальше. По всему выходило – надо леди Янамари убираться с Шанты. Пока по ее душу не прислали целый отряд, чей визит их крошечный поселок может и не пережить.
Джона не просто не спорила, она всей душой была «за». Чтобы ее немногочисленные сородичи опять пострадали из-за последней в роду Ияри? Да ни за что!
– В Синтаф нельзя, на Ролэнси – не могу, остается только одна из республик Конфедерации, – рассуждала Джона, загибая пальцы. – Во-первых, в Эскизар проще всего попасть через границу с Идбером, во-вторых, у меня в Эббо остались связи и даже немного денег, а в-третьих… как я туда попаду?
Джэйфф лукаво подмигнул.
– Почти с комфортом, а если мы поторопимся, а я проявлю чисто шурианскую сноровку, то и с почетом.
– Поправь фатжону, чтобы край вровень с бровями был.
– Зачем?
– Так страшнее, – заверил Джэйфф и собственноручно поправил головной убор. – Вот теперь ты вся из себя злобная змеиная шаманка. А ну зыркни!
Джона гневно сощурилась, а затем блеснула глазищами.
– Вот! Самое то! Приготовься!
Лодка приближалась, слышались шлепки весел по воде и вялое переругивание гребцов.
– Эге-й! – крикнул рулевой. – Фохс, ты?
– Угу-й, кто ж еще? – глухо отозвался Элир, ловко копируя диллайнский акцент.
Темный силуэт двухмачтовой шхуны невдалеке яснее всяких слов объяснил бывшему рилиндару суть происходящего. Диллайна нанял Эсмонд-Круг, не желая раньше времени демонстрировать свои намерения. А тот в свою очередь, не мудрствуя, заплатил обычным рыбакам, чтобы те свезли троицу на Шанту, а потом через несколько дней забрали в условленном месте. Самый подходящий для тайной встречи заливчик использовался по назначению всеми, кому не лень, вот уже лет сто, начиная от пиратов и заканчивая Эском. Глубины хватало, чтобы огромный фрегат мог войти и спрятаться, не говоря уже про рыболовецкую шхуну.
Все верно, все правильно, только так и нужно – чем меньше людей знают об истинной цели, тем лучше. Рыбаки через три дня и думать забудут о маленьком пассажире, а через декаду, когда спустят на пиво последний лейд, так и вовсе утратят память. Джэйфф сделал бы то же самое.
– Ну че стоишь? Прыгай, что ли?
Рилиндару только того и нужно было. Ловко прыгнул, удержал равновесие и наставил на рулевого заряженное ружье.
– Ты не Фохс!
– Точно так, милейш-ш-ший.
Характерное шипение подействовало на рыбаков ошеломляюще – они выпучили глаза, раззявили щербатые рты и натурально онемели.
– А-с-шшшш! Кто рыпнется, получит пулю в лоб! Усекли?
– Ат… ат… а ты кто такой? – поинтересовался сидевший на руле бородатый дядька.
Рилиндар осклабился, он очень любил простые вопросы. Отвечать на них – чистое и незамутненное ничем удовольствие, главное, чтобы фантазия не подвела.
– Об этом я с твоим шкипером поговорю.
Один из матросов решил-таки проявить удаль, попытался выхватить у наглого шуриа ружье и тут же оказался за бортом, выброшенный одним пинком рилиндаровой ноги. А чтобы окончательно решить возникшую перед рулевым дилемму, Элир несколько раз макнул барахтающегося моряка обратно в пучину.
– Сам поплывешь вслед за лодочкой или обещаешь вести себя тихо?
Недотопленный мужик булькнул что-то примирительное, и ему было позволено забраться в лодку.
Джона устроилась за спиной сородича, слегка напуганная его вопиющей наглостью, но не забывая при этом бросать на моряков мрачные взгляды и пришептывать себе под нос всякую белиберду на шурианском, для пущего эффекту, так сказать.
Нет, Джэйфф не ошибся и на этот раз. Стоило увидеть, как вытянулось лицо шкипера, когда на палубу его шхуны ступил жуткий шурианский воин с черными косами, да еще в сопровождении женщины.
«Болван! Идиот! Жадный тупица! Я так и знал, что дельце дерьмово попахивает», – было крупными буквами начертано на его простецкой физиономии потомственного простака. Судьба в лице Джэйффа Элира преподнесла синтафскому рыбаку старую истину: «Не умеешь – не берись!» Даже две истины. Вторую: «К нашему берегу одно дерьмо плывет», – любил повторять папаша капитана «Летучей мыши», такой же честный работяга.
Джэйфф в свою очередь обшарил взглядом столпившуюся на палубе команду и мгновенно выявил того, кого искал.
– Подь сюда! – приказал он и недвусмысленно ткнул дулом ружья в юношу, похожего на шкипера, как одна красноперка на другую. – Ну? Не заставляй себя дырявить насквозь.
И когда молодой человек выполнил приказ, сделал знак Джоне, чтобы та вышла вперед.
– Эту женщину доставите в Индару. А чтобы не возникло желания выбросить пассажирку за борт или отвезти к синтафским берегам, сей юный господин прогуляется со мной по чудесному острову Шанта. Верно, как тебя там?
– Рикарм…
– Когда еще такая возможность представится, Рик? – Лукавый аспид подмигнул его ошалевшему от наглости пришельца папане. – И даже не думай, добрый человек. Останешься без первородного сына, чего потом его мамаше говорить будешь?
Откровенно говоря, Джона не верила в успех Джэйффовой эскапады. Слишком уж рискованно. Но, как выяснилось, бывший рилиндар не уступал в наглости ее покойному супругу. Даже интонации одинаковые – спокойный такой голос, с легким намеком на отсутствие у его хозяина склонности к дешевым шуткам.