– А он тем временем возглавит переворот против вас! – не выдержав, рявкнул Удэйн и оскалился, показав клыки. – Вы так беспечны, что я…

– Что ты как раз и проследишь, чтоб никаких переворотов не случилось, – ухмыльнулась Вигдэйн. – Да-да. Именно ты останешься стеречь логово, Пес. И ответишь не предо мной, но перед Локкой, если провалишь дело. А за Конри пусти слежку. Это я сумею объяснить нашему повелителю, коли спросит. Все ясно? Выполнять!

– Повинуюсь Вашей Священной Особе, – вздохнул он.

– Твои полномочия достаточно широки, чтобы в случае малейших беспорядков ввести военное положение и арестовать хоть весь Кабинет министров в полном составе, а ты еще вздыхаешь недовольно? – княгиня покачала головой. – Недаром тебя прозвали Одержимым, Апэйн. Ну, прощай. Мы должны отбыть к флоту до заката. Счастье, что Вилдайр загодя отменил все офицерские отпуска! Иначе мы бы еще месяц собирали войска и ловили капитанов по имениям…

Княгиня Вигдэйн переложила заботы о внутренней безопасности на плечи бывшего полукровки-тива, а сама отбыла вместе с супругом и сестрой заниматься истинно княжеским делом – воевать. С людьми и с тем, кто человеком больше не являлся, но желал именоваться богом… Пусть Локка подарит воинам удачу, но что же все-таки делать с Конри?

Идгард Эск

В Янамари-Тай бывать Идгарду Эску не доводилось уже лет пятнадцать. И по правде сказать, не тянуло. Его детские воспоминания о волшебном доме, полном чудес и радости, не нуждались в обновлениях. Но становиться лагерем в чистом поле, когда есть возможность устроиться с комфортом и, что самое приятное, на законных основаниях, Идгард не пожелал. Не в такую погоду и не тогда, когда рядом Сина. Чтобы охладить народный пыл после внезапного явления Алой Луны, богини сообща решили залить Джезим водой. А то, не ровен час, детки неразумные еще передерутся меж собою, точно бешеные псы. Лучше сразу окатить водичкой из небесного ведра. Должно быть, поэтому снег продолжал стремительно, неестественно быстро таять, и стылый воздух насквозь пропитался вездесущим туманом. От сырости и холода на людей посыпались простуды, и все живые существа, имеющие носы, вовсю шмыгали ими, чихали и сморкались. Утешало лишь то, что в подобном плачевном состоянии пребывала сейчас и синтафская армия. Не говоря уж о засевших в Дэйнле янамарских мятежниках.

Разумеется, в город Идгарда Эска не пустили. Уцелевшие в сражении с Херевардом республиканцы после восхода Алой Луны собрали под свои знамена почти все взрослое население Янамари. И окончательно утратили всякий страх перед законной властью, прислав Идгарду петицию с требованиями, не иначе, как положившись на революционную удачу и божественное заступничество.

– Экие наглецы! Не просят, а требуют, – притворно возмутилась княжна Сина, мельком заглянув в «Петицию Восставшего Народа Янамари для подачи Идгарду Эску». – Благородный лорд? И все? Никаких «ваших высочеств» или хотя бы «государь»?

Но Идгард не был в настроении поддержать иронический тон сестры. И нелояльные к власти Аластара намеки предпочитал не понимать.

– Мы, жители земли, издревле прозванной Янамари, разных сословий, наши жены и дети, устали искать правды и защиты у государя Файриста – князя Аластара. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильными налогами, над нами надругаются, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть и молчать. Мы и терпели, сколько могли, но нас толкают в омут нищеты и бесправия, нас душит произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил! Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых наших мук, – прочитал наследник вслух, закашлялся, но потом, когда отдышался, задал самый простой вопрос. – Они совсем-совсем не правы? Особенно в свете того, что мы с тобой поняли о замыслах Аластара?

Сина не спорила, она разглядывала семейные портреты Янамари. Завораживающее зрелище, что и говорить. Все такие разные, особенно если сравнить с исключительно диллайнскими чертами лиц, которых без счета в фамильной галерее Эсков. Одна только Джойана чего стоит.

– Ты меня слушаешь?

– Да, конечно. Чего они хотят? – бросила княжна, не оборачиваясь.

А Бранд Никэйн ей, определенно, нравился. Еще один мужчина, очарованный шуриа. Что они все – и Аластар, и Вилдайр – в ней нашли? Непонятно.

– Народное представительство и независимость. «Чтобы сам народ помогал себе и управлял собой. Ведь ему только и известны истинные его нужды», – процитировал Идгард.

«И до чего же Рамман похож на Бранда. А ведь по всем законам природы не должен. Положим, характер закладывается в раннем детстве, но как передались неродному сыну все остальные черты? Вот загадка!», – размышляла Сина.

– Чувствуется рука нашего старшего братца, верно?

– Рамман всегда был дальновидным и умным политиком, он никогда не ввязался бы в эту авантюру.

Оправдывать брата, который возглавил мятеж против законной власти, против твоей власти, задача, прямо скажем, сложная.

– Так Аластару и скажешь, – фыркнула княжна.

– Зато теперь у них есть своя богиня-луна. И это случилось благодаря янамарцам. То, чего так и не смог сделать наш отец, – дать полукровкам веру.

«А вот и нет!» – Сина Эск внезапно прозрела. И даже разозлилась на себя. Как же можно быть такой слепой? Вороненые доспехи, драгоценности, экзотические перья и дорогие меха, будто специально отвлекали от самого главного – от неистребимого янамарского упрямства всех этих властных мужчин и гордых женщин. Они, начиная с самого первого Янэмарэйна, пренебрегавшие мнением прочих, плевавшие из века в век на законы и чистоту крови, рано или поздно, так или иначе, но позвали бы свою собственную богиню.

– Сомневаюсь лишь, что папенька желал для своих подданных смешанных кровей всеобщего посвящения богине-Свободе. Неудобная богиня для одержимого Властью, не находишь?

Хотелось бы княжне сказать в край раздосадованному брату что-то утешительное, но факты и упрямая логика не давали ее языку лихо извернуться и выдать желаемое за действительное.

– Сейчас мне безразлично, что скажет отец, что он подумает или сделает, – рыкнул Идгард. – Рамман в плену у Хереварда – это главнее.

– Отправь к Оро переговорщика.

– Как только распогодится, обязательно.

Наследник злился на всех сразу: на Сину – за чрезмерную хладнокровность, слишком уж диллайнскую, чтобы оставаться милосердной, на Раммана – за внезапно прорезавшийся, какой-то шурианский авантюризм, на Меллинтан – за нежелание принять под крыло полукровок, на Алую богиню – за то, что смешала всем карты. Но сильнее всего гневался Идгард Эск на самого себя, на диллайнскую кровь и одержимость Законом, которая сковывает по рукам и ногам почище кандалов. По Закону, чья буква сурова и тверда, его старший брат – мятежник, отец – во всем правый сюзерен, а сестра – подстрекательница к заговору против законной власти.

Где-то средь Янамарских холмов затерялась Джона с эрной Кэдвен. И следует помнить, что невзирая на отвратительную погоду и распутицу, сюда идет Аластар во главе армии. Уж он-то не поступится и крупинкой власти, даже ради мира в Файристе. Не зря же он плел интригу с выманиванием Хереварда из Саннивы?