* * *
А вот одновременно считать шаги, контролировать канал и говорить скабрезности получалось не так и легко, как может показаться. От таких упражнений, неровен час, разовьется шизофрения.
«Принял! Пятьсот». – «Я знаю массу замечательных способов развязать язык самой несговорчивой девушке. Ты же доверяешь моему опыту, родная?»
* * *
Хороший язык – квенья. Выразительный. Звонкий. С массой емких и точных выражений. Доверяю. Не опыту. Тебе. И не в том смысле…
С-сволочной леший! Тварь! За каждый раз, что этот трухлявый пенек меня облапал, он заплатит. Клянусь честью предков.
«Левее держи. Остров видишь?»
* * *
«Тебе понравится». – «Вижу! Где Вилы?» – «А потом я… допрошу тебя еще раз!»
Эрину казалось, что извилины в его голове сейчас в косы заплетутся и взорвутся фейерверком.
* * *
Где вилы? Х-ха! Хороший вопрос, клянусь твоими ушами! Эти… Вилы этот… леший тычет мне то в живот, то в горло, то по груди ими водит, то по бокам. Но мне не страшно. Совсем.
«С западного конца острова – тропа. Будет по пояс. Вилы… в… на… то в грудь, то в живот. Если тебе интересно».
* * *
«Как эротичны твои инструкции, солнце мое». – «Я его убью! Запад. Тропа. Вижу».
* * *
Как я узнаю направление? Откуда вижу, где топь, а где – безопасная тропа? Балрог его знает. Честно. Я просто чую это – и все. Поспеши, сумрачный, поспеши. Луна уже высоко.
«Прямо по тропе. Ну, почти! Почти уже рядом! Я его сама убью».
* * *
«Ты должна быть восхитительна в лунном свете, сокровище мое». – «Дальше? Где?»
* * *
Только осторожней, грифоны тебя сожри! Осторожней, чтобы этот сучок трухлявый тебя не заметил. Ты у нас кто, разведчик? А разведчики бывшими не бывают.
«Он может тебя заметить. Иди в… и налево! Каменистый островок. В тростнике».
* * *
«Скажи еще раз «иди в…». Умоляю! В твоих устах это так потрясающе звучит». – «Вижу. Иду».
В лунном свете казалось, что все вокруг нарисовано серебром на черном бархате. Балрог бы побрал эту эльфийскую эстетику, но так оно и было. Вот только любоваться четкими контурами и изысканными изломами теней на грани света и тьмы времени не оставалось.
Черный силуэт лешего, вилы в его руках, и распластанная на плоском камне девушка.
Играемся в Дэймоса и Алатиэль, да? Или в ревнивого фермера?
* * *
Теперь и я вижу. Пришел-таки. Ну что, Буратишко… принимай соответствующую позу. Сейчас ты у нас сполна вкусишь эльфийского гнева. Не исключено, что твоими же вилами, да.
«Все. Ты на месте».
* * *
Для наращивания эффекта гневливости у напарницы Эрин повторил самым слащавым тоном, на который был способен: «Солнышко, солнышко, солнышко". – И уже сам, цепенея от злости, добавил: «Вот он, гад!»
* * *
Да не надо уже, я и так держусь. Поймала баланс между гневом и спокойствием. И никакая магия меня теперь не возьмет.
«Держим связь. Отвлекай его. Я постараюсь оглушить».
Ну что ж, а теперь осталось только выбрать удобный момент, чтоб этот сучковатый урод отвел от моего живота свои мерзкие вилы – и тогда я его оглушу. Хотя бы на долю секунды. Тебе ведь этого хватит, правда? И мы его возьмем. Не можем не взять. Давай, сумрачный, я в тебя верю. Правда.
* * *
Скульптор, ваявший памятник народному мстителю Фреду Кругеру, сильно польстил оригиналу, когда вкладывал в руки полурослика исполинского размера сельхозинвентарь. Хотя, не исключено, что дело в перспективе. Настоящие Вилы Кругера смотрелись весьма изящным оружием, можно сказать, изысканным. Еще один повод усомниться в достоверности легенд о простом честном фермере, заманившем назгулов в топь. С одного взгляда на артефакт становится понятно, что вещь необыкновенная и волшебная. Мало того, что вилы слабо светились изнутри зеленоватым, формой они смело могли соперничать с самыми знаменитыми магическими сокровищами. И гораздо лучше смотрелись бы за стеклом в выставочном зале маго-галереи, чем приставленными к голому животу Нолвэндэ.
Бурат нервно зыркнул на лунный диск, словно сверяясь с внутренним хронометром, потом стал у девушки между ногами и уперся зубцами прямо ей под диафрагму.
Пора!
– Эй, дед! Ты чего это тут затеял? – сказал Эрин, вставая во весь рост.
«А где доблестный спецназ?» – удивленно спросила Нолвэндэ.
«Я за него!» – мысленно прорычал эльф.
«Ты один?»
«Нет! Нас двое: я и паранойя»
– Только двинься, и она умрет! – проскрипел Бурат.
Удерживая на мушке правое ухо лешего, энчечекисту отчаянно хотелось нажать спусковой крючок. Но он прекрасно понимал, что Вилы отменно заточены, и достанет веса тела покойника, чтобы их острия вышли у Нол из спины.
– Давай поговорим, – начал тянуть время Эрин. – Скажи, чего ты хочешь, и мы сможем договориться.
– Нам не о чем разговаривать, – рявкнул маньяк и провел вилами по животу Нолвэндэ.
– Постой! Я выстрелю, а без мозгов долго не живут.
– Ты убьешь меня, я убью её, и кому будет легче?
– Никому, согласен, – признал Эрин и сделал еще один шаг в сторону алтаря. – Но ты мне и даром не нужен, твои вилы тем более, мне нужна девушка. Так что ты можешь, например, её отпустить и делать дальше со своим артефактом, что пожелаешь. Как тебе предложение? По-моему, заманчиво.
Но игнорируя словесную пургу энчечекиста, подлый Бурат даже ухом не шевельнул.
– Все что мне нужно, у меня уже есть – алтарь, Вилы и эльфийская девственница.
«Угу, – издевательски хмыкнув, прокомментировала Нол. – Он мне тут уже который час расписывает, как въедет в другой мир в буквальном смысле на мне. Уже дохлой. Дескать, кровь невинной эльфийской девы откроет портал. А поджидает его… такая неожиданность. В общем, спасибо, мальчики, хоть какая-то от вас польза! Ты там сыграй на этом, ага?»
Драматизм и ответственность момента не сумели удержать Эринрандира от саркастического смешка.
– Тут есть маленькая проблема, Бурат Карлович. Относительно…хм… девственности.
Естественно, Нолвэндэ будет в дикой ярости. Придется выдержать публичное признание в успешном покушении на добродетель благородной леди. А что делать?
– Хм? – Насторожился леший, но с места не сдвинулся.