Приз — младенец Росса Джевиджа, а вот кто первый его получит — родители, неведомый заказчик или самая сильная чародейка Эльлора, — это еще никому не известно. Другой разговор, что доверить такую ответственную миссию, как поиск Диана, магичка никому не могла. Нет и еще раз нет! Только сама, своими силами, своими руками, так сказать. И в данном случае все обстоятельства играли на руку Даетжине: мать и отца будут вести родительские инстинкты, а экзорта-телохранителя — его Дар и парочка не самых слабых артефактов, полученных во временное пользование от Тайной службы, магичке даже делать ничего не придется, только следом идти и быть начеку.
Более всего портал напоминал дверную раму, затянутую тончайшей пленкой мембраны. Оно и понятно — от чародея требовалось всего лишь шагнуть в него, как в обыкновенную дверь, чтобы оказаться в нужном месте. За созданием узора ажурной конструкции Даетжина провела немало часов, не говоря уже о том, сколько серебра и платины ушло на нее. Магия — удовольствие дорогостоящее. Голодранец, пусть он по силе равен архимагу, никогда не достигнет высот ремесла лишь потому, что не в состоянии оплатить материалы, потребные для изготовления колдовской машины. Хочешь стать великим волшебником — будь не только самым хитрым, опасным и умным, но еще и состоятельным. Кому-то перепадает наследство, от кого-то откупаются родственники, словом, способов обогащения предостаточно — от женитьбы на приданом до разбоя на большой дороге, как случалось в менее цивилизованные времена. Главное правило… Точно! Не попадаться на горячем! В основном же маги наживали состояния на умелом сочетании честного предпринимательства и нечестного колдовства.
Проще всего, разумеется, боевым магам — их сила легко воплощается в железе, бронзе или стали. Не то что колдовство перемещений в пространстве, чья тончайшая сущность имеет сродство лишь с драгоценными металлами. Кстати, при каждом воспоминании о мнемомашине, построенной мэтром Эрмаадом, чародейка только зубами скрипела от зависти и жадности. Сколько туда денег было вложено, сколько труда! Но этому идиоту похотливому не терпелось попользовать с ее помощью свою женушку. После той истории Даетжина оценила имшарскую мудрость — там всех магов мужеского пола оскопляли. Лишенные естественных мужских желаний, они подчас настоящие чудеса творили, за что и ценились южными правителями без всяких оговорок. Впрочем, в Маголи высшими чиновниками тоже зачастую становились евнухи, им отдавалось предпочтение, когда речь шла об управлении обширнейшими землями царства.
Особой поборницей женских свобод мис Махавир никогда не являлась, но в последнее время умственные способности коллег- мужчин ее сильно разочаровали. Эксперименты Уэна над супругой еще простительны, должен же он был на ком-то испытывать свое творение, но о чем он думал, когда пошел на поводу у Ольрина Джевиджа и стер память у его беременной любовницы — не понятно.
Чародейка еще раз полюбовалась на доделанный портал, обошла его кругом, сверяясь в последний раз с чертежами.
«Что хорошо, то — хорошо! — думала она, потирая вспотевшие от возбуждения ладошки. — Осталось только проверить его готовность на ком-то».
Естественно, ее не слишком… хм… добровольные помощники, предвидя такой оборот, разбежались кто куда, словно крысы. Оно и понятно, жить-то хочется всем.
Даетжина уже собиралась отправиться на поиски самого неудачливого игрока в прятки, но тут судьба сама преподнесла ей мелкий, но приятный подарок. Практически… э… сувенир.
— Мис Махавир, к вам визитер. Говорит по срочному делу, — сообщил один из хокварских студентов.
Надо полагать, самый отважный из троицы Фергусовых «жертвенных животных». Как его бишь там… Бэрн или Кэрл?
— Он представился?
— Так точно, мис. Назвался мистрилом Биридой, — бодренько отрапортовал юный маг.
И торопливо попятился, заметив акулью ухмылочку патронессы.
— Просите мистрила Бириду скорее. Я его уже заждалась.
Даетжина поправила жемчужное ожерелье на шее, легонько ущипнула себя за щечки для придания здорового румянца оным, растянула губы в приветственной улыбке и тщательно спрятала хищный волчий блеск глаз. А на ловца-то бегут все кому не лень, аж земля трясется под… копытами.
Решение пришло молниеносно. Непреклонный папаша-мститель — это идеальный вариант. Не пройдет портал — невелика потеря, а пройдет… Ну что ж! Он станет острой приправой в круто заваренной каше. И Россу Джевиджу будет чем заняться.
— Добрый день, мистрил Бирида! Как я рада вас видеть! Вы просто не поверите! — воскликнула чародейка радостно и кокетливо протянула ручку для поцелуя.
Отчего бы мистрилу Бириде было не поверить в столь искреннее проявление дружеского участия со стороны уважаемой мэтрессы? Разумеется, он поверил. Хотя слегка ошалел от радушия оказанного приема.
Вот сколько можно безнаказанно унижать мужчину? Вряд ли до бесконечности, ибо любому терпению есть предел. Особенно когда этот предел выглядит как разбросанные по всей спальне предметы женского туалета и несколько строчек на листочке бумаги, придавленном увесистым флаконом дорогих духов: «Дорогой! Скоро вернусь. Не скучай. Целую. Твоя Л.».
Куда делась оставившая записку стремительная и неуловимая «Твоя Л.», сыщик вычислил мгновенно. Сапожек для верховой езды нет — раз, оружейная шкатулка пуста — два, а поезд в самом восточном направлении только один, и он уже ушел, так что время совпадает. Задание лорда Урграйна, оберегать Фэймрил Джевидж, никто не отменял — это три. До трех мистрил Деврай считать не разучился.
«Дорогой» оказался до такой степени дорог, что его не удостоили даже взмаха рукой на прощание, не говоря уже о чем-то большем вроде обещанного на бумаге поцелуя. На скорое возвращение можно не рассчитывать.
Скучать же Грифу Девраю вообще не придется, тем паче теперь, когда «Твоя Л.» отбыла на Восточные Территории с опасной миссией в гордом одиночестве, прямиком в руки бандитов всех мастей, головорезов, дезертиров, угонщиков скота и просто соскучившихся по женскому обществу грязных мужиков.
Умом понять, что «Твоя Л.» не пропадет и беспомощной жертвой всякой швали не станет, легко, но заставить себя смириться с положением бесправного полюбовника почти невозможно. Ведь обидно же до соплей, милостивые господа! И не потому, что «Твоя Л.» умчалась в неведомую даль, а потому, что не посоветовалась и хотя бы для вида не признала мужское первенство в праве принимать важные решения.
Попинав безвинные нижние юбки, корсажи и шляпные коробки, Гриф кое-как успокоил разгулявшиеся нервы, а затем, пригубив бренди прямо из горлышка, твердо решил, что на этот раз не пойдет на поводу у бессовестной девчонки, вьющей из него веревки вот уже несколько лет. Теперь она будет бегать следом, как… как собачонка, дьявол раздери. Отставной капитан рейнджеров от возмущения даже напиваться не стал. Еще чего?! Разве он — тряпка безвольная?!
Гриф рьяно взялся за зловредного брачного афериста и буквально через пару дней прихватил ушлого мужичонку… хм… можно сказать, что на месте преступления. И вовсе не в спальне очередной жертвы, а на пороге банковской конторы, куда волоокий красавчик вел разомлевшую жертву снимать денежки со счета. Правда, изобличив обманщика, Гриф Деврай все-таки дал волю накопившемуся возмущению женской природой. Пострадавшие дамы расплатились с сыщиком не только согласно прейскуранту, но и четвертью часа позора, покуда он клеймил извечную тягу дамского пола к смазливым физиономиям, напомаженным проборам и пустопорожним общениям, в ущерб всякому здравому смыслу, а также во вред репутации и кошельку. Настоящий разнос учинил несчастным простушкам, довел их до слез и воспел похвалу вековой мудрости «ДомоЗакония», четко указывающей женщине ее место. То-то бы мис Лур удивилась, услышь она нечто подобное от великого поборника женского равноправия. Как у всякого прирожденного подкаблучника, у Грифа Деврая приверженность патриархальной старине прорезывалась, едва он оказывался вне поля зрения возлюбленной. К тому же, чего греха таить, в глубине души он гордился, что его Лалил работает на Тайную службу. И не просто работает, а давно уже стала персоной легендарной средь коллег-акторов.