– Восхитительно! Мне надо знать очень многое, прежде чем я смогу запланировать нападение. Помните, это наступление ни в коем случае не должно провалиться. Вы должны понимать, насколько шатко наше положение столь далеко от этих берегов – и столь близко к Англии. Посему появление наших войск должно быть невидимым, об их существовании не должно быть известно – вплоть до момента, когда наступление начнется. Мы должны нанести удар быстро, точно – и своевременно. Если возможно, мы должны добиться победы до того, как о нашем присутствии станет известно в Англии. Ибо как только мы атакуем – и победим, – мы должны быть готовы к немедленной контратаке врага. Мы подвергаем себя грандиозному риску. Но если.., когда мы добьемся успеха, это будет великая, историческая победа.
– Именно так, генерал. И каждый воин нашей Ирландской бригады с готовностью прольет свою кровь, дабы приблизить этот славный день.
– Если мы разработаем план достаточно хорошо, то проливаться будет только английская кровь. А теперь поведайте мне о своей стране. Все, что я вижу, это лишь карта острова передо мной. Я прошу населить эту карту людьми, рассказать об их городах и их истории. Мне же известно лишь то, что история эта была весьма бурной.
– Насилие! Нашествия! Откуда же мне начать, ведь вся история Ирландии – это история убийств и предательств. И прежде всего существования омерзительных плантаций в настоящем. Англичане всегда были бичом Ирландии, но это чудовище Кромвель обрушился на нашу страну, как вырвавшийся из ада дьявол. Ирландцев обчищали до нитки. Отбирали даже их собственные жилища. Срывали с домов соломенные кровли, его круглоголовые выгоняли женщин и детей на большую дорогу. В Ирландии нет цыган, но есть собственные бродячие жестянщики. Это наследники тех, кого Кромвель лишил крова, – ирландцы, обреченные скитаться по грязным проселкам до скончания веков. И не находить пристанища.
Кивая, Ли делал какие-то пометки в бумагах, лежащих перед ним.
– Вы упомянули о плантациях. Конечно, речь идет не о сахарных или хлопковых плантациях?
– Вовсе нет. Я имел в виду изгнание ирландцев-католиков из их домов в Ольстере и передаче опустевших жилищ протестантам из Шотландии. Это вражеское племя столь жестоко насаждено посреди нас. Посему и назвали сие плантациями. Можете перечесть по именам! В каждом городе Ирландии есть часть, район, которые называются ирландскими. Там живут истинные ирландцы, изгнанные из своих жилищ.
– Значит, запланированное вами восстание носит религиозный характер. Ирландские католики против англичан и их союзников-протестантов?
– Ничуть не бывало. Протестанты были в Ирландии всегда. Некоторые из ее величайших патриотов и сами были протестантами. Но вообще-то да, вот здесь, на севере, живут несгибаемые, упрямые люди – здесь, в Ольстере. Помню одну фразу, которую заставили нас заучить священники в школе. Это сказал англичанин, знаменитый сочинитель. “Ни разу не видел я более богатой страны или, откровенно говоря, более чудесного народа”. Вот что он сказал. Но он продолжал: “И худшее в них – это горькая и ядовитая неприязнь, испытываемая ими друг к другу. Их клики испытывают столь давнюю ненависть, но притом сражаются на таком клочке суши, что напоминают людей, бьющихся на шпагах в бочке”. Это сказал сэр Вальтер Скотт еще в 1825 году.
Подойдя к карте, Мигер притронулся в Белфасту и обвел вокруг него пальцем кружок.
– Они великие доки по части ненависти, вот так. Они ненавидят римского папу, но столь же сильно обожают толстую коротышку, сидящую на троне. Эта рознь тянется столетиями. Но не спрашивайте меня – сам я никогда не был на севере. С кем вам следует поговорить, так это с доктором из нашей Ирландской бригады – военврачом Фрэнсисом Рейнольдсом. Он родом из Портстюарта в Дерри, на самом северном побережье. Но он изучал медицину в Белфасте, а потом практиковал там несколько лет. Если вам хочется узнать побольше о делах в Ольстере, он как раз тот самый, кто вам нужен.
– А он надежен? – поинтересовался Ли.
– Это самый непоколебимый фений среди нас!
– Значит, надо уделить особое внимание Белфасту и северу, – проговорил Ли, быстро набрасывая что-то на бумаге. – Подумать о консультации с врачом Рейнольдсом. Итак, что вы можете сказать о британском военном присутствии в Ирландии?
– Обычно в стране находится от двадцати до тридцати тысяч британских солдат. Наиболее массированное скопление вот здесь, в Каррике, на высокогорье к югу от Дублина. Оккупационные войска стоят там испокон веков, а теперь они расквартированы в кирпичных зданиях и постоянно готовы перейти к действию.
– А в других местах?
– Конечно, в Белфасте. И в Дублине, и Касле, и в Корке на юге, а еще вот здесь и здесь.
Ли подошел к Мигеру, стоящему перед картой.
– А что вы можете сказать о дорогах и поездах?
– Почти все они идут из Дублина. На север к Белфасту. Затем еще поезда на юг из Дублина вдоль побережья до Корка. На запад из Дублина через Шэннон до Голуэя и Керри. Ах, какое там замечательное побережье – цветущие заводи и синие реки!
Приглядевшись к карте поближе, Ли провел пальцем вдоль железнодорожных линий.
– Вы имеете в виду вот эту линию? Она не доходит до Дублина.
– Вообще-то нет. Эта местная ветка, связывающая Лимерик с Корком. Точно такие же идут на севере между Дерри, Колрейном и Белфастом.
Мигер улыбнулся, полуприкрыв глаза; он видел не карту, а страну, из которой его изгнали столь жестоко.
Неужели мечта о свободе, на которую уповали ирландцы веками, наконец-то сбудется?
***
Бригадир Сомервилл пустил лошадь рысцой посреди дороги. Шкура животного лоснилась от пота, хотя оно почти всю дорогу шло шагом, лишь иногда переходя на рысь на ровных, утрамбованных участках. Черт бы побрал эту вечную жару! Бригадир миновал роту сипаев, копавших дренажную канаву вдоль дороги. Эти люди куда лучше приспособлены к подобному климату, чем он. Впереди показалась группа офицеров, сгрудившихся вокруг стола на козлах. Заслышав его приближение, они обернулись, и Сомервилл узнал их командира.
– Все идет по плану, Уолсли? – спросил он, спешившись. И козырнул, отвечая на приветствие офицера.
– Во время вашего отсутствия все было в порядке, генерал! – отрапортовал полковник Гарнет Уолсли из королевских инженерных войск, командующий постройкой дороги. – Выравниваем по миле в день с тех самых пор, когда сняли часть людей с укреплений, – указал он на груду свежевырытой земли и гладкую поверхность дороги позади нее. – Постройка бастионов заняла больше времени, чем мы рассчитывали. Теперь укрепления – лучше и не придумаешь. Кроме того, для их обороны нужно куда меньше солдат, чем для постройки. Располагая хорошей дорогой, мы можем быстро перебросить войска к обороняемым пунктам, подвергшимся атаке.
– Вот уж, право, воодушевляющая новость.
– Искренне надеюсь, что я не слишком много на себя возьму, если поинтересуюсь, как продвигается более обширный план? Я по уши зарылся в землю и почти ничего не знаю о том, что происходит в окружающем мире.