Всю дорогу они ехали молча. Лара неподвижным взглядом смотрела на свои руки, мучаясь и проклиная тот день, когда она впервые увидела Джордана Синклера.
Когда они остановились напротив ее дома, Джордан повернулся к ней и недовольно вздохнул, увидев, как Лара испуганно уклонилась от его руки, положенной на спинку сиденья.
— Лара…
Она распахнула свою дверцу и хотела уже выскочить из машины, когда Джордан поймал ее за руку и ей пришлось посмотреть на него. Его лицо было суровым.
— Я думаю, нам надо поговорить..
— А я так не думаю! — Она вырвала свою руку. — Ты никогда не хотел разговаривать со мной. Теперь тебе незачем беспокоиться — ты получил, что хотел, — добавила она презрительно. — Эту ночь я надолго запомню! — С трудом сдерживая рыдания, она выскочила из машины и побежала к дому.
Глядя в потолок отсутствующим взглядом, Лара напоминала себе, что пора вставать, что, если она вскоре не спустится к отцу, он сам придет, разыскивая ее. После того, как она убежала от него прошлым вечером, а сегодня пропустила завтрак, у него должны быть все основания для беспокойства. Рано утром, коротко сообщив ему, что с ней все в порядке и что Джордан довез ее до дома, она убежала в свою спальню — и с тех самых пор лежит без сна в постели, терзаясь мыслями.
Каким бы это было ударом для отца, если бы он узнал, что человек, которому он доверил дочь, нанес ей самый тяжелый в ее жизни физический и моральный ущерб! Она продолжала ощущать боль от оставленных им синяков и испытывала моральные страдания от потери уверенности в том, что именно ей принадлежит право распоряжаться своей жизнью и своим телом — в прошлую ночь Джордан полностью пренебрег ее чувствами, насильно заставив вступить с ним в близость. Строго говоря, то, что произошло, нельзя было назвать изнасилованием, поскольку до вчерашней ночи она сама стремилась к этому. Тем не менее, Джордан предпочел овладеть ею в тот самый момент, когда она, по его мнению этого не хотела.
— Лара…
Стук отца в дверь спальни заставил ее похолодеть.
— Да-да, — отозвалась она скучающим голосом.
— Можно мне войти? — спросил он неуверенно.
— Я… Да-да, конечно. — Она помнила о синяках на шее и на руках, и поэтому, когда дверь открылась и мистер Шофилд подошел к кровати, Лара поспешно натянула одеяло до самого подбородка.
Увидев, что дочь все еще в постели, он удивился.
— Ну и соня! — упрекнул он мягко. — Ведь уже двенадцатый час.
— Я проспала, — тут же придумала она, хотя за все это время не сомкнула глаз, как было видно по ее покрасневшим, распухшим векам.
— Да, это я вижу. — Нахмурившись, он пристально посмотрел на нее, а она отвела взгляд в сторону. — Ты что, сердишься на меня, котенок?
Ее ресницы удивленно взметнулись.
— Почему я должна сердиться на тебя? — Она была искренне удивлена.
— В прошлую ночь я поднял панику и отправил Джордана разыскивать тебя. — Его лицо горестно искривилось. — Наверняка, он не был с тобой достаточно учтив.
Лару поразила заложенная в этой фразе недооценка происшедшего, хотя отец, конечно же, мог предположить, в какой форме Джордан предпочел выразить эту свою «недостаточную учтивость». Ведь внешне этот человек производил впечатление достаточно вежливого и обходительного, хотя, как она убедилась, это было одной лишь видимостью.
— Ну в общем… Он высказал свое мнение о моем поведении, — ответила она уклончиво.
— Все ясно, — сказал мистер Шофилд сдержанно. — Короче говоря, нельзя сказать, что вы расстались друзьями, так?
— Вот именно! — Лара с усилием сдерживала дрожь.
Мистер Шофилд покачал головой.
— Я нисколько бы ни удивился, если бы вы с ним поженились, — сказал он насмешливо. — Вы уже сейчас спорите между собой, как муж и жена!
Лара поджала губы и сделала суровое выражение лица.
— Я бы ни за что не вышла за него замуж — даже, если бы он оставался последним на земле мужчиной!
— Все это не ново, дорогая, — сказал мистер Шофилд, продолжая улыбаться.
— Не может быть, чтобы ты пожелал мне подобного мужа! — произнесла она с чувством отвращения.
Мистер Шофилд пожал плечами.
— Конечно, ты можешь найти кого-то и попроще. Хотя я считал, что ты отдаешь предпочтение именно ему.
— Ни в коем случае! — сказала она, нахмурив брови. — Джордан Синклер — это самый ненавистный для меня мужчина!
Отец ласково потрепал ее по волосам.
— Да никакой Джордан не ненавистный — просто он сам ненавидит дураков. А ты в последнее время вела себя очень неразумно и импульсивно, и тебе, похоже, надо еще расти и расти.
Если бы только он знал, что после той ночи она стала уже совсем взрослой, лишившись всей накопленной с детства уверенности в себе. Она узнала ощущение полной беспомощности перед грубой физической силой и абсолютной зависимости от прихотей и желаний другого человека. Перенесенное той ночью оставило у нее в душе чувство неопределенности и отсутствия уверенности во всех и во всем.
— Ну что ж, возможно, — неохотно признала она, понимая, что отец заблуждается на счет Джордана.
— Однако сегодня ты, вроде бы, не очень торопишься подрасти? — спросил он шутливо.
— Нет, не очень.
Он радостно улыбнулся.
— Так, может, нам поехать в клуб и сыграть партию в гольф?
Но Лара решила избегать мест, где она могла встретиться с Джорданом.
— Я думала съездить сегодня в поместье и побывать в нашем доме, — сказала она неожиданно для себя, хотя до этого момента вовсе не собиралась туда отправляться. Однако почему бы действительно не поехать в их загородное поместье? Там можно побыть в одиночестве, спокойно обо всем подумать. Эта идея ей вдруг очень понравилась.
Однако мистер Шофилд тотчас же нахмурил
— Лара, может быть прошлой ночью что-то случилось, и я должен знать об этом?
— Ничего не случилось, — ответила Лара уверенно. — Просто мне очень захотелось снова увидеть наш старый дом.
Это объяснение его, похоже, успокоило.
— Ты, наверное, скрываешься от Джордана? — спросил он, поддразнивая ее.
Лара внимательно посмотрела на отца.
— С какой стати мне от него скрываться?
Мистер Шофилд пожал плечами.
— Если вы опять повздорили, то он непременно приедет сегодня мириться.
— Я в этом не уверена, — хмуро заметила она, хотя и отметила про себя, что такой вариант вполне возможен. Впрочем, это лишь усилило ее намерение отсутствовать во время этого визита.
Губы отца искривились в насмешке.