Напряженность между ними еще больше увеличилась, однако после обнаруженного взлома и оскорбительной перепалки любовные ласки в бухте отошли на второй план. Теперь они выглядели сущей ерундой. Может, и к лучшему, поскольку Роган все больше склонялся к тому, чтобы как можно скорее покинуть Англию.
Он выпрямился и сухо сообщил:
– Скажу миссис Бэйнс, чтобы она сварила нам кофе. Надо снять напряжение. – И Роган ушел на кухню.
Расстроенная Элизабет осталась разбирать и складывать книги. Ей от всей души хотелось, чтобы сегодняшнего утра не было. Любовные игры с Роганом, погром в библиотеке, последовавший за этим раз говор между ними, бесполезный визит полиции… Никакой кофе не устранит взаимных подозрений и напряженности в отношениях!
Они слишком недавно познакомились, чтобы знать друг друга достаточно хорошо. И разумеется, не доверяли друг другу. Конечно, если бы они познакомились поближе, то и недоверия было бы меньше. Но этому не бывать, если Роган, как и собирался, уедет сразу после похорон отца.
Наверное, это и к лучшему. Утренняя необычная реакция Элизабет на Рогана – дикая, неконтролируемая – показывает, что в будущем ей лучше всего держаться от него подальше.
– Извини, что так задержался. Я не нашел миссис Бэйнс и сварил кофе сам… Элизабет, ты… плачешь? – Роган принес в библиотеку кофейный поднос и сейчас недоверчиво рассматривал мокрые щеки Элизабет.
Она потрогала щеку и удивилась: «Надо же, действительно плачу!»
– Извини, я просто не понимаю, зачем кто-то решил это сделать? – Элизабет в замешательстве оглядывалась вокруг. – Книги никому не мешают, никому не приносят вреда. Только дают знания. Развлекают. В них вся моя жизнь! – Она немного поколебалась и неуверенно добавила: – Они – мои друзья. – И опять по ее щекам покатились тихие слезы.
Роган поставил поднос и пробрался к ней. У Элизабет было очень бледное лицо и слегка дрожали руки. Он понял, что вся эта история действительно ее очень расстраивает. Роган знал и ценил книги, но, как и многие, считал, что без них вполне можно обойтись. Элизабет же говорила о книгах с любовью. Ей было больно, что они валяются на полу. Она называла их друзьями…
В жизни Рогана было не много людей, которым он верил. Конечно, это Эйс, Грант и Рики. Ну и еще несколько парней, с которыми он когда-то служил.
Какую жизнь вела – или еще ведет – Элизабет, если ее друзья книги, а не люди?
– Эй, это совсем не конец света! – Он приподнял подбородок Элизабет и заглянул ей в лицо. – Еще несколько часов, и мы наведем кое-какой порядок.
От его прикосновения у нее загорелась кожа. Она понимала, что нужно немедленно отодвинуться от него. Но темный взгляд Рогана и ощутимое тепло его тела действовали на нее как наркотик. И она ничего не могла с этим поделать.
Элизабет облизнула сухие губы:
– Я уверена, что тебе следует заняться своими делами…
Он поморщился:
– Вроде того, чтобы разбирать личные вещи отца? Уверяю тебя, у меня нет никакого желания это делать. Я вообще не собирался этим заниматься.
«Его отец! – вдруг вспомнила Элизабет. – Он умер всего несколько дней назад, а я плачу над какими-то книгами! Тот факт, что отец с сыном не были близки, ничего не меняет…»
Она отступила от Рогана:
– Наверное, ты думаешь, что я совершенно бесчувственная, если рыдаю над книгами, тогда как ты переживаешь ужасную личную потерю.
– Как ты сказала, книги не приносят вреда, – хрипло пробормотал Роган.
«Да, сказала. И плакала из-за книг. Что же он теперь будет обо мне думать? Что я очень грустный человек. Печальный и унылый…»
Роган мягко спросил:
– Кто тебя так обидел, Элизабет? Кто-то, кого ты любила? Или твой отец?
До сих пор Элизабет никому не позволяла приближаться к себе слишком близко, чтобы не влюбиться. За это она должна благодарить отца…
Ее отец добивался руки ее матери и женился на ней потому лишь, что та была богатой наследницей. Он испортил жизнь и Стелле, и Элизабет. Разве этого мало? Элизабет считала, что достаточно. Вот почему она с детства книги любила больше, чем людей.
– Никто меня не обижал, Роган. – Она подошла к подносу. – Какой кофе ты любишь?
Он усмехнулся:
– Меняешь тему?
– Да. – Она и не собиралась изворачиваться.
– Значит, никто тебя не обманывал и не бросал с разбитым сердцем?
Она поджала губы:
– Нет еще.
Темные глаза Рогана весело вспыхнули.
– Хочешь сказать, что сегодня утром я воспользовался случаем?
Элизабет почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она поняла, что на шпильки Рогана лучше не отвечать.
– Кажется, я спрашивала, какой кофе ты любишь, – несколько церемонно сказала она.
– Черный без сахара.
Роган понял, что на сегодня интересующая его тема исчерпана. Но он и так узнал об Элизабет больше, чем той, возможно, хотелось бы.
Вспоминая утреннее происшествие, он пришел к выводу, что Элизабет, без сомнения, способна на глубокие чувства, но обычно держит их под строгим контролем и скрывает. А еще он понял, что ей больше нравится описание эмоций, чем сами эмоции.
Ну что ж, его это устраивает. Эмоции Элизабет Браун его не интересуют. Дразнить ее сейчас не стоит: это было бы такой же ошибкой, как и то, что утром он вздумал заняться с ней любовью. В будущем надо постараться этого избегать.
– Если у тебя есть дела, то здесь я управлюсь сама, – сказала Элизабет и увидела, что он нахмурился.
– Какие, например? А здесь что, больше нечего делать? – угрюмо поинтересовался он. – Какого черта меня держат за ребенка?!
Она пожала плечами:
– Это твой фамильный дом…
– Он никогда не был фамильным домом! Я прожил здесь всего пять лет. А отец здесь почти и не был. Большую часть времени он проводил в Лондоне. Мы никогда не жили в этом доме всей семьей. А после смерти матери мне и вовсе не хотелось здесь бывать… – Роган резко оборвал себя, темные глаза пылали.
Элизабет поняла, что он уже жалеет о вспышке. Интересно, почему?
Роган сунул руки в карманы джинсов:
– Ты говорила, что твой отец еще жив?
Элизабет сразу насторожилась:
– Да…
Рот Рогана иронически скривился:
– Прими совет, Элизабет. Даже если не тревожить призраков близких, все равно остаешься с кучей нерешенных проблем.
У нее прояснилось лицо. Так вот почему он так сердится!
– У меня нет таких нерешенных проблем, которые заинтересовали бы моего отца, – холодно заверила она.