— В тот вечер Селия Барнаби завела разговор о тебе, — честно призналась она и с облегчением заметила, как Гейб вздохнул свободнее. Если говорить начистоту, Селия не упоминала про цвет волос его жены. Но если Селия действительно не интересует Гейба, он вряд ли станет расспрашивать ее об этом разговоре. — Видимо, она считала, что заслуживает твоего внимания, поскольку и она блондинка, — усмехнулась Джейн. Гейб пожал плечами и расслабился.
— Похоже, рослыми блондинками я уже пресытился, — заявил он.
Как жаль, что она перекрасила волосы! Останься она натуральной блондинкой, Гейб даже не заметил бы ее. Зато мог сразу узнать, а этого Джейн смертельно боялась.
— Селия уверяла, что у блондинок больше возможностей, — продолжала Джейн, умолчав насчет того, с чего начался этот разговор. Замечание Селии о том, что она перекрасилась напрасно, до сих пор тревожило Джейн.
— Смотря каких возможностей, — скривил губы Гейб. — Мне они не по душе. Сколько тебе лет, Джейн? — вдруг спросил он.
Она растерянно заморгала: едва ей удалось предотвратить одну катастрофу, впереди замаячила перспектива следующей!
— Двадцать восемь, — нехотя ответила она. Он кивнул, словно заранее знал ответ.
— А мне тридцать девять.
— Не понимаю, почему… — начала она.
— Потому, что я еще не договорил, — с мягким упреком перебил он. — Мне тридцать девять, я был женат, но теперь холост. Я богат, могу позволить себе все — видимо, как и ты, — вскользь заметил он. — Разница лишь в том, что мне этого мало. Моя жена погибла три года назад. Странно, что в это же время изменилась и твоя жизнь… — Он задумался.
Джейн затаила дыхание, ожидая продолжения и боясь его. Лучше бы Гейб сменил тему! Он пожал плечами, словно отмахиваясь от навязчивых мыслей, и заговорил о другом:
— Вместе с Дженнифер умерли и мои иллюзии. Развеялась и иллюзия совершенства.
Неудивительно — при таких-то обстоятельствах! Должно быть, он по-настоящему любил Дженнифер, если считал ее совершенством. Но ведь и Джейн когда-то заблуждалась насчет Пола. Должно быть, любовь ослепляет людей и лишает их разума.
— А может, мне только показалось, — тихо закончил Гейб, пристально глядя на Джейн.
Он не производил впечатления влюбчивого человека, но в эту минуту Джейн могла бы поклясться, что он смотрит на нее влюбленными глазами.
— Уверяю, я далека от совершенства, — твердо заявила она и встала, чтобы убрать свою тарелку с недоеденными спагетти. — Так что желаю тебе удачи в поисках идеала, Гейб, — добавила она. — А меня можешь вычеркнуть из списка. Я не соответствую требованиям и, самое главное, ничего не хочу менять. — Ее глаза предостерегающе блеснули.
Ей и вправду нравилась собственная жизнь. Она была сама себе хозяйкой — и в личном, и в профессиональном отношении, могла поступать так, как ей заблагорассудится, и ни у кого не спрашивать советов. Так и было задумано. Эту жизнь Джейн ни на что бы не променяла.
Гейб различил предостережение в ее глазах и тоже поднялся.
— И ты никогда не мечтала о чем-нибудь другом? К примеру, о семье? О детях? — спросил он.
Джейн ощутила мимолетную боль, решительно отгородилась от нее и смерила Гейба непроницаемым взглядом.
— Как и у тебя, семья у меня уже была, — выговорила она, шевеля непослушными губами. — А в остальном я не вижу необходимости. Честно говоря, такая жизнь меня не прельщает. — Да, с нее довольно. Хватит. Теперь она принадлежит только себе и будет принадлежать всегда.
Гейб прищурился.
— Ты была замужем?
Этот человек опять заставил ее проболтаться. Наговорить лишнего. О чем бы они ни беседовали, разговор становился опасным.
— Что в этом странного? — равнодушно пожала она плечами. — В наше время распадается множество браков. Это неизбежно, — саркастически добавила она.
Аквамариновые глаза остались задумчивыми, но от Джейн не ускользнул взгляд, брошенный Гейбом на ее левую руку. Никаких следов кольца он не заметил — ни вмятинки, ни полоски незагорелой кожи. Само кольцо давным-давно покоилось на дне реки. Вместе с мучительными воспоминаниями.
— Ты в разводе? — Его голос зазвучал мягче.
Нет, больше он из нее ничего не вытянет.
— Однажды отец сказал мне, что в жизни надо испытать все, — с едкой иронией объяснила Джейн. — И сразу отказаться от того, что тебе не понравится. — Она опять уклонилась от ответа и по грустному лицу Гейба поняла, что он намерен выведать, в чем дело, но в другой раз. Напрасно он теряет время. Она не станет рассказывать о своем неудачном браке.
— Твои родители живут в Лондоне? Джейн чуть не выругалась: он явно не желал униматься.
— Нет, — отрезала она. — А твои живут в Америке?
Он понимающе усмехнулся.
— Да, — сухо подтвердил он, помогая ей убирать со стола. — В Вашингтоне, округ Колумбия. Отец раньше был политиком, теперь он в отставке.
Если Гейб рассчитывал, что она ответит откровенностью на откровенность, то глубоко ошибался.
— Разве политики выходят в отставку?
— На самом деле нет, — Гейб улыбнулся, — но именно так он говорит. Они с мамой прожили вместе сорок лет.
А ее родители — тридцать. Завтра как раз годовщина их свадьбы, в субботу Джейн собиралась съездить к ним — хотя бы на несколько часов. Родители нежно любили ее, свою единственную дочь. Но с тех пор, как она вышла замуж за Пола, ее отец превратился в собственную тень, а мать всеми силами делала вид, будто у них все хорошо, чтобы не огорчать Джейн. Однако Джейн все понимала, и приезды к родителям из-за взаимного напряжения стали для нее пыткой.
— Их следовало бы наградить медалью, — почти цинично произнесла она. — Теперь мало кто владеет искусством долгой семейной жизни.
— Не правда, — возразил Гейб. — Я знаю множество счастливых пар. Возьми хотя бы Фелисити и Ричарда, — торжествующе напомнил он.
— Ты же сам утверждал, что у меня роман с Ричардом, — сухо напомнила Джейн. Гейб поморщился.
— Человеку свойственно ошибаться. К тому же в таких обстоятельствах.
— В каких именно?
— Слишком уж ты яростно встала на его защиту, — пожал плечами Гейб.
Джейн не стала объяснять, что причиной тому было ее давнее знакомство с Гейбом, а не дружба с Ричардом и его женой. Но эти супруги действительно нравились ей, она восхищалась их привязанностью и замечательными детьми. Потому и попыталась уберечь эту счастливую маленькую семью от Гейба, но только пробудила в нем подозрения — хорошо еще, что не самые страшные.
— Это национальная черта англичан, — сухо объяснила она. — Мы привыкли вставать на защиту слабых и побежденных.
Лицо Гейба стало озадаченным.
— Вряд ли Фелисити и Ричард считают себя побежденными!