Днище ялика стукнулось о камни.
— Что ж они, нормальную пристань не могли соорудить? — возмутился Селедка. — Нам теперь до берега блохами по камням скакать?
Крандж заметил яростный взгляд, который бросил Столваагьер на матроса, и счел за лучшее объяснить:
— Монахам пристань ни к чему. Они гостей не ждут. У них на острове все свое.
— А как же… — начал было любознательный Селедка, но тут терпение капитана кончилось, и он сунул матросу под нос кулак.
Селедка понятливо замолк. Тем более, что добираться до берега пришлось действительно по скользким от водорослей камням, и запыхавшийся, потный Крандж мог запросто съездить матросу по уху.
На берегу обнаружилась еще одна причина, по которой монахи не строили причал. Пока незваные гости добирались до прочной суши, хозяева успели выйти им навстречу. Человек двадцать монахов выстроились на берегу неровной шеренгой. Кто-то поигрывал топором, кто-то держал вилы, а кто-то — серп. Монастырь жил собственным хозяйством, и с орудиями труда братья-пустоверы обращались сноровисто. Капитан Крандж при виде такой встречи помрачнел. Однако Столваагьера неласковый прием не смутил. Маг перелез с последнего мокрого камня на землю острова, величаво выпрямился и торжественно обратился к монахам:
— Мир и покой вам, братия. Я принес вам слова от пустоверов Севера. Мы храним возрожденную веру и чтим Бога Нет. Свято место пусто!
— Воистину пусто, — недружно откликнулись монахи. Кое-кто промолчал.
Крандж отметил, что некоторые братья сделали незнакомый ему жест — соединили колечком большой и средний палец левой руки, поднесли к лицу и посмотрели сквозь кольцо. У северных пустоверов он ничего подобного не замечал. Капитан впервые задумался, сколько же отличий могло накопиться между разными ветвями отрицателей за долгие века. Гарпун им в брюхо! На континенте все казалось таким простым и понятным. Сложности виделись только в том, как уже на архипелаге добраться до Монастырского острова. А теперь похоже, что настоящие трудности только начинаются.
— Я хочу видеть настоятеля монастыря, — звучно произнес Столваагьер. — Прошу вас, братия, проводите меня к нему и не оставьте вниманием моих спутников.
На какой-то момент Кранджу показалось, что никуда монахи их не поведут, а, сомкнув строй и выставив вперед вилы с топорами, отгонят пришлых обратно к шлюпкам. Признаться, капитан не знал, станет ли он возражать. На корабле ему было уютнее. Но ничего подобного не случилось. Переглянувшись, монахи выстроились цепочкой и двинулись в гору. Последний махнул рукой, небрежно призывая гостей следовать за ними.
Монастырь оказался больше похож на небольшой город. Крандж вертел головой по сторонам, отмечая ухоженность и порядок. Однако следующим, что бросалось в глаза после чистоты, была немноголюдность. Жилые и хозяйственные здания из местного бурого камня строились в расчете на пару тысяч монахов, а сколько пустоверов нынче обитало здесь? Две сотни? Три? Бурый камень был прочным, но не настолько, чтобы прошедшие столетия не оставили на нем следа. Постройки медленно, но верно приходили в упадок — по-видимому, у монахов просто не хватало сил за всем следить. Капитан Крандж приободрился. Похоже, они прибыли сюда не напрасно.
К настоятелю допустили двоих, Столваагьера и Кранджа. Селедка попытался было увязаться за капитаном, но ему недвусмысленно заступили дорогу. Матросам пришлось остаться в трапезной, под присмотром монахов. Крандж полагал, что все они, кроме разве что Селедки, были этому только рады. Пустоверов среди них не было, а лишний раз пожрать ни один матрос не откажется.
Настоятель принял гостей в небольшом помещении, совершенно пустом, если не считать нескольких скамеек и занавесочки на стенной нише. Столваагьер, взглянув на нишу, немедленно уточнил, что свято место пусто. Крандж поддакнул. Монахи согласно откликнулись. Кроме настоятеля, было их трое старших и пятеро рядовых братьев. Пока что все шло не так уж плохо.
Все назвались. Настоятель оказался немолодым мужчиной, по которому невозможно было определить, из южан он или из северян. На архипелаге нечасто, но встречались люди, в которых было поровну южной и северной крови. В числе монахов капитан не сразу заметил двух женщин, одетых в такие же штаны и рубахи, как и мужчины. Ох и порядки здесь в монастыре, хвост им в глотку! Однако на чужом корабле свои паруса не поставишь.
Пробормотав на пустоверский лад свое имя, которое он искренне ненавидел — брат Фубо, — Крандж отодвинулся в сторонку и больше никак в разговоре не участвовал, только слушал. Зато Столваагьер как открыл рот, так и не замолкал. Он вкратце изложил историю становления и развития северной ветви отрицателей за все время с предположительного момента основания монастыря на архипелаге — начиная с горстки пустоверов, оставшихся на севере после войн, и заканчивая событиями последних лет и нынешним положением дел.
— И вот на встрече посвященных было решено донести до вас весть о северных братьях… — заливался маг, — …и выбор пал на меня…
— Зачем? — спросил настоятель.
Это было первое его слово за полчаса.
Сбитый со слова Столваагьер потерянно заморгал, но тотчас оправился.
— Зачем — что? — переспросил он с достоинством.
— Зачем нам знать об этих, как ты говоришь, северных отрицателях? — уточнил настоятель.
— Мы же братья по вере! — воскликнул маг. — Здесь, в уединении, вы обрели истинную мудрость, но потеряли связь с миром. Мы просим вас поделиться знаниями, просим быть нашими наставниками в постижении безбрежной пустоты. А мы дадим вам новых братьев — свежую кровь, рабочие руки. Опять же, есть много полезных вещей, которых вам здесь не хватает. Кто-то из вас отправится во внешний мир, взамен кто-то из северных братьев…
— Кто ты такой? — неласково прервал его настоятель.
Столваагьер снова сбился с плавной речи.
— Я пустовер, — неуверенно сказал он. — Мое имя брат Столь…
— Докажи свое ничтожество, — спокойно предложил монах, и тут маг не выдержал.
— Это еще ка-ак? — протянул он с характерным поморским акцентом.
Настоятель молча приложил к глазу сложенные кольцом пальцы. Прочие монахи последовали его примеру. Крандж тоже поддался порыву и взглянул на мир через колечко. Мир, впрочем, от этого не изменился. А вот Столваагьер повторять местный жест не стал.
— Мне незнаком смысл этого знака, — тяжеловесно сообщил он. — Однако я буду рад приобщиться вашей мудрости, братия.
— Да не брат ты нам, — презрительно сказал настоятель. — Ты не пустовер, ты пустослов. Если у вас на севере все такие, говорить нам не о чем.
Северянин побледнел, а Кранджу захотелось немедленно исчезнуть отсюда. Гордость Столваагьера была страшно уязвлена, и капитан оказался тому свидетелем. Маг этого не простит. Гарпун ему в брюхо! Крандж не хотел раньше времени отправиться к рыбам из-за чужих амбиций.
— Я не просто отрицатель, — с ледяным достоинством произнес северянин. — Я маг.