– Посмотрим, – Рублев деловито вытащил красный крюк и зацепил его за руль. – Так-то надежнее будет.
– Комбат, а если убегать придется?
– Так я ж его на ключ не закрываю. Ты что, Мишаня, забыл, десантники никогда не убегают, они только отходят… временами.
– Помню, – в голосе Мишани прозвучали знакомые Комбату нотки.
Так разговаривают мужчины на войне. Все боятся умереть, но еще больше боятся показать свой страх товарищам, поэтому и хочется, чтобы думали, будто ты сделан из металла.
Комбат запрокинул голову и осмотрелся. На низком небе не было ни звездочки.
– И луны нет, – перехватив взгляд Комбата, пробурчал Порубов, – еще полчаса и наступит кромешная тьма.
– Оно-то нам, может, и на руку.
Мелкими перебежками, прячась за стволы деревьев, они двинулись к бетонному забору. Поверх забора шла колючая проволока в три ряда.
– Мишаня, плоскогубцы забыли.
– Сходить? – спросил Порубов.
– Куда сходить?
– К машине, – сказал Мишаня.
– Это, может, у тебя в джипе есть запаска, аптечка, домкрат. А у меня в машине ничего нет, кроме телогрейки. Принеси-ка ее.
Через пару минут Мишаня вернулся с телогрейкой в левой руке и с монтировкой в правой.
– Пригодится, – сказал он, непонятно, что имея в виду, то ли телогрейку, то ли монтировку.
Комбат уцепился за край забора, легко подтянулся, посмотрел во двор на два длинных, стоящих параллельно друг другу одноэтажных склада. Во дворе на столбах горело несколько фонарей, расхаживали вооруженные люди. Машина с мигалкой стояла у столба. Мужчина, приехавший на ней, быстро отдавал распоряжения. Слов было не разобрать, ветер сносил их, как сносит сухие листья с капота машины.
– Что там? – спросил Порубов.
– Хрен его поймет! Ворота склада открыты, но отсюда не разберешь.
– Придется лезть, да, Комбат?
– Придется.
Комбат накинул телогрейку на проволоку и перепрыгнул. Мишаня, оставшийся по другую сторону забора, не услышал ни единого звука, словно это не здоровяк перемахнул через проволоку, а перелетело легкое голубиное перышко. Ему даже показалось, что Комбат все еще на заборе. Но на колючке висела лишь телогрейка.
Комбат издал звук, который был хорошо знаком Мишане. Они всегда подавали друг другу сигнал еще там, в страшных афганских ущельях. Мишаня так же, как и Комбат, лихо махнул на забор, а затем перевалился через колючку и оказался на мягкой траве.
Комбата нигде не было.
«Растворился, что ли?» – подумал Порубов.
И тут он услышал знакомый писк. Комбат поднял правую руку и показал направление движения. Минуты через четыре они уже подобрались к темной стене склада.
– Окна недавно кирпичом заложили, – сказал Рублев, проведя рукой по кладке. – Обойдем с другой стороны, там людей поменьше.
В складах чувствовалось движение, слышался стук чего-то тяжелого, скрежет и бряцание металла.
– Что-то грузят, – заметил Комбат, двигаясь вдоль стены.
Мишаня шел следом, держа в правой руке увесистую монтировку. Порубов абсолютно не испытывал, страха, и это его удивило, давно уже с ним такого не случалось, наверное, потому, что рядом был Комбат.
Рублев опять поднял руку, показывая, что следует остановиться. Порубов замер. Только теперь стали слышны шаги, поскрипывал песок под жесткими подошвами.
«Надо было Комбату отдать монтировку», – подумал Порубов.
Охранник в военном бушлате и в черной вязаной шапке с коротким автоматом, который особенно не прятал, не дошел до угла пару шагов. Он остановился, вглядываясь в темноту. Ему показалось, что совсем рядом кто-то притаился. Он медленно поднял ствол автомата, положил палец на курок, сжал автомат и начал переминаться с ноги на ногу, не решаясь двигаться дальше. За сегодняшний вечер он уже раз десять обошел этот склад и твердо знал, сколько шагов укладывается в это расстояние, за сколько минут он делает полный круг.
Этот круг был тринадцатый, а на число тринадцать ему никогда не везло.
"Может, развернуться и двинуться по кругу в обратную сторону – считать наоборот, отнимая по одному кругу? – мысль ему понравилась. Тут же он подумал:
– Кого я пытаюсь обмануть, .судьбу, что ли? Так ее не обманешь".
Охранник все еще топтался, пальцы, сжимавшие автомат, онемели.
– Была не была, – сказал он и занес левую ногу для следующего шага.
Он прошел от Комбата в двух шагах. Комбат прятался за первой от угла опорой, выступающей от стены сантиметров на тридцать. Порубов прятался за третьей. Охранник прошел мимо Комбата так близко, что Рублев услышал даже запах одеколона, смешанный с табаком.
Мишаня раздумывал:
«Если Комбат его пропустил, значит, трогать не стоит. Только бы он не обернулся, только бы не повернул голову!»
Охранник смотрел не на стену склада, а в сторону забора, оттуда послышался собачий лай. Охранник с облегчением вздохнул, увидев на кромке забора силуэт взъерошенного кота.
Он нагнулся, взял кусок кирпича и швырнул в кота. Кирпич звонко разбился о стену, но кот не испугался, не спрыгнул с забора, пошел по кромке. А когда вновь послышался лай, он легко перепрыгнул через колючку.
Мишаня перебрался поближе к Комбату и зашептал:
– Его снять?
Комбат отрицательно качнул головой:
– Нам никто таких полномочий не давал. Я даже не уверен, что мы попали в нужное место, – произнося эти слова, Комбат решил подстраховаться. Для себя же он решил: «Мы в нужное время и в нужном месте. Но следовало выяснить, что здесь происходит. Одно дело – интуиция, другое дело – факты».
Охранник следил за котом, сжимая в руке еще один обломок кирпича. Он ждал, когда кот подберется поближе к фонарю.
«Вот тогда-то я не промахнусь», – самоуверенно решил мужчина и на всякий случай подошел поближе, чтобы бросить камень наверняка. Ему очень хотелось сбить кота камнем, это была мерзкая привычка, оставшаяся с детства, еще со школьного возраста.
Кот медленно двигался, охранник следил за ним взглядом.
И тут котоненавистник вздрогнул. Он увидел на заборе человека, немного странного, какого-то бесформенного и неподвижного. Но кот абсолютно спокойно прошел мимо него.
«Что за хрень?» – подумал охранник, передергивая затвор автомата, и быстро зашагал к забору.
– Мишаня, ты лопухнулся, забыл телогрейку.
– Кто же знал, что ее так быстро заметят? Что делать? – прошептал Мишаня прямо в затылок Комбату.