– Я не слышу ответа, – неожиданно резко отчеканила Хелит.
Посланник Риадд вздрогнул и воззрился на леди Гвварин, словно на восставшее из могилы подобие Ридвен Ястребицы. Такой тон он слышал лишь у одного-единственного человека – у покойного Финигаса, упокой его Тэном.
Из толпы подданных вышел заносчивый в’етт Алгерт – самый богатый человек в Далатте, с чьим дерзким поведением приходилось считаться даже Оллесу. На его тонких губах змеилась ехидная усмешечка, а уж за поклон, который он отвесил Хелит, можно было смело вызывать на поединок чести. Мэй такого наглеца просто-напросто зарубил бы на месте, чтоб другим неповадно было.
– Простите, миледи, не проще ли доверить защиту наших жизней доблестным воинам мадда Хефейда? Или вы сомневаетесь в их силе?
Но Хелит не поддалась на столь откровенную провокацию. Она пропустила вопрос мимо ушей.
– Мне бы хотелось узнать: сколько серебра вы готовы выделить на оборону Далатта, в’етт Алгерт? – строго спросила девушка.
Но хитрющий аристократ сделал вид, что потрясен до глубины души.
– А разве у леди Гвварин не хватает собственных средств? Благородный лорд Оллес никогда не позволял себе залезать в кошельки своих фиани.
Хефейд с тревогой посмотрел на Хелит. Что та ответит?
– Я – не мой отец! Я могу себе позволить гораздо больше, в’етт Алгерт, чем вам кажется. И я хочу, чтобы благородные жители Далатта приняли не просто посильное участие в обороне города, но проявили подлинный патриотизм.
– Вы так много хотите, миледи, – пробурчал себе под нос тот.
Хелит огляделась. Ни капельки энтузиазма, ни проблеска понимания. Хеф полон сочувствия, ир’Брайн уже потирает ручонки, а в’етт Алгерт презрительно ухмыляется. Вот когда стоит пожалеть, что не родилась на свет мужчиной. Наподдать бы всем и каждому так, чтобы по гроб жизни вспоминали и навеки закаялись перечить. Сразу же вспомнился Мэй, умеющий одним движением бровей привести в трепет. Опять же, была бы блажь какая, глупые причуды, а тем паче без всякой существенной причины… Так нет же! Всем хочется жить припеваючи за широкой спиной Отступника, который за чужое благополучие платит собственной кровью.
– Кто еще из присутствующих считает, что может обойтись без защитной стены? – неприязненно спросила Хелит.
Подданные зашевелились, подавая признаки жизни. А то ведь так недолго и в статуи обратиться от избытка впечатлений!
– Миледи, вы зря думаете, что Далатт настолько беззащитен, – отозвался черноволосый сероглазый господин в малиновом плаще, накинутом поверх скромно украшенного колета. – К примеру, ваш батюшка всегда полагался на помощь соседей. За последние триста лет…
– Кто это? – тихо переспросила Хелит у Флин, стоящей у нее за спиной.
– В’етт Кирит, – шепнула фрейлина.
– …Враги ни разу не брали Далатт приступом, и каждый раз ваши благородные родичи отважно его защищали.
– Замечательно, – процедила сквозь зубы Хелит. – Вот вы штурмовым отрядам дэй’ном и расскажете про триста лет взаимопомощи, в’етт Кирит!
Благородный лорд Алгерт мгновенно скинул личину сдержанности:
– Вам-то какая печаль до нашей обороны, леди Хелит? Вы вскоре покинете эти владения, спокойно себе уедете в столицу под защиту лот-алхавских стен и королевской гвардии.
Он кивнул на безучастного ир’Брайна, разглядывающего оружейную коллекцию на стенах.
– С чего вы взяли? Разве я уже укладываю вещи? – делано изумилась Хелит. – Лорд Риадд привез послание от нашего государя. Я остаюсь в Далатте.
Посол подавился вздохом и гневно уставился на владетельницу. Негодяйка умудрилась выскользнуть, точно змееглавая рыба из рук рыбака. Того и гляди, укусит!
– Я остаюсь в Далатте защищать отчий дом, даже в полном одиночестве.
– Это будет забавное зрелище, – ухмыльнулся ядовито лорд Алгерт.
Дочка Оллеса сжала в нитку бледные губы.
«Вы его точно не увидите, в’етт», – посулила Хелит. Гордо выпрямилась и строго молвила:
– Отныне я освобождаю вас от омажа.
Она не зря полночи накануне провела над толстенным и тяжелым, как дорожный сундук, «Сводом законов», выуживая крохи здравого смысла из запутанных до предела правил и уложений, регулирующих, а скорее, неимоверно запутывающих жизнь униэн. И где-то между пунктом о недопустимости брака между двоюродными родичами и расчетом виры за потраву чужих полей, Хелит обнаружила раздел с перечислением мер воздействия на нерадивых вассалов. К слову, владетель мог даже выпороть особо строптивых, но мысль о том, что придется лицезреть такое количество филейных частей, девушке не понравилась.
«Будем бить по мордасам», – решила она.
Лорд Алгерт прикусил свой длинный язык, покрылся смертельной бледностью и бегом выбежал из Парадного Зала, провожаемый отнюдь не сочувствующими взглядами. Он умудрился насолить огромному числу сограждан, и его позорная опала порадовала и согрела немало сердец.
– Я не стану терпеть оскорблений! Ни сейчас, ни впредь! Кто еще жаждет обрести свободу от данного слова?
Желающих не нашлось, но потакать своенравной владетельнице не менее гордые униэн не хотели. Они собирались в случае опасности спрятаться под крылышко князя Тиншера и переждать лихую годину. А что там станется с Далаттом – отдельный разговор… В лучшем случае, в карликовом владении каждому из них принадлежало по небольшому дому. Честь считаться вассалами потомков Эйрикелла Воителя стоила дороже любых богатств. Был бы властитель из этого рода, а город и отстроить недолго.
Поторговавшись до хрипоты за каждый медяк, потребный на ремонт стен, Хелит утратила терпение.
– Разговор окончен!
Уйти с достоинством с длинным мечом наперевес – великое искусство, и Хелит оно далось с трудом. Чтобы не волочить клинок за собой по полу, она водрузила тяжелый меч на плечо и таким манером удалилась.
– Наглые сволочи! Даже пальцем не хотят пошевелить! – возмущалась Хелит, оставшись наедине со своими фрейлинами.
От кольчуги у нее разболелись плечи, к тому же девушка чувствовала себя проигравшей в противостоянии со строптивыми подданными.
– Экие суки, – пискнула преисполненная сочувствия Бессет и тут же схлопотала от госпожи по губам.
Это получилось непроизвольно, словно Хелит только и делала всю жизнь, что раздавала подзатыльники непослушным детишкам.
– Я запрещала говорить плохие слова!
– А сама?! – ревела соплячка, громогласно хлюпая мокрым носом.
Нельзя сказать, что однажды произнеся в момент душевного смятения пресловутое «твойумать», Хелит разнообразила арсенал местных ругательств, но в устах мрачных дружинников оно звучало колоритно. Воины и без того порой выражали свои мысли достаточно витиевато, чтобы новое слово кого-то смутило.