— Буду любезна, — оттаяла Ба.
Евгений Петрович потоптался на месте, потом наклонился к Ба.
— Я в некотором роде тоже Шац, — сообщил он ей конспиративным шепотом.
— Да ну? — Ба поправила на переносице очки и внимательно оглядела Евгения Петровича с ног до головы. — А по вам не скажешь.
— Ну, — замялся Евгений Петрович, — у меня бабушка по материнской линии была… хмхм… Гольданская.
— Знала я одну Гольданскую, она у моей тети Мирры жениха увела, — хмыкнула Ба, — а потом Мирра столкнулась с ней в мясной лавке и чуть не порешила подвернувшимся под руку ножом для разделки туши. Нож у нее в последнюю минуту отобрал помощник мясника, но тетушка все равно не растерялась и выдрала у разлучницы часть косы да исцарапала ей лицо так, что потом остались шрамы. У вашей бабушки на лице шрамов не было? — полюбопытствовала Ба.
— Нет, ну что вы, — испугался Евгений Петрович, — ни одного шрама.
— Ну и ладно, — смилостивилась Ба.
Евгений Петрович нерешительно сел на полотенце и повернулся к девочкам.
— Это ваши дочки? — кивнул он в сторону Сонечки и Гаянэ. И забегал сконфуженно глазками.
Ба сняла очки и прожгла его насквозь огненным взором.
— Это мои внучки, — отрезала она, — идите уже окунитесь в воду, Евгений Петрович, а то вы меня утомили своей учтивостью. И смотрите не утоните.
— Да-да-да, — затрепетал Евгений Петрович и потрусил к морю.
— Мам, — подал голос дядя Миша, как только Евгений Петрович скрылся в толпе отдыхающих, — да ты та еще вертихвостка, я смотрю.
— Давно проснулся?
— Вот как только этот «в некотором роде Шац» подошел к тебе, так и проснулся.
— А чего ведро с головы не снял? — съязвила Ба.
— Не хотелось мешать тебе глазки строить, — потянулся дядя Миша и сел, — а где остальные?
— Пошли учить Надю плавать. Давно уже их нет, видимо, хорошо у нее получается.
— Пойду, посмотрю как они там, — встал дядя Миша, — и это, пока меня нет, не смей больше ни с кем кокетничать.
— Тебя забыла спросить, — хмыкнула Ба.
— Сонечка, а где красный матрас? — наклонился поцеловать мою сестру дядя Миша.
— Пяхой матлась, — встрепенулась Сонечка, — вава деяй Сонуцке.
— Прааавильно, — засмеялся дядя Миша, — плохой матрас, прощать его ни в коем разе нельзя.
Ба дождалась, пока сын скрылся из виду, полезла в мамину сумку, достала пудреницу и глянула на себя в зеркальце.
— Прелестно, — процедила сквозь зубы, — волос всклокочен, на носу толстый слой крема. И я еще ухитряюсь в таком виде кому-то нравиться!
— Ба-а, — погладила ее по плечу Гаянэ, — Ба!
— Чего?
— Я хочу какать.
— То есть как это какать? — ужаснулась Ба. — А на кого я все эти вещи оставлю? Мы сейчас не можем отойти! Потерпи, пока мама с папой вернутся.
— Я потерпеть могу, а вот какашки не могут, — расплакалась Гаянэ.
— Горе мое, что же нам делать? — всполошилась Ба.
Акт II. Папа учит маму плавать,
или Как надо правильно топить свою жену
Папа рьяно взялся за дело. Сначала он завел маму по грудь в воду и взял ее на руки.
— Ложись на воду… вот так… не задирай колени… ну что ты, как жираф, вытянула шею? Расслабься. Я сейчас тебя отпущу, а ты попробуй продержаться на поверхности.
— Хорошо, — сказала мама и моментально ушла под воду.
Папа вытащил ее на поверхность.
— Я утону, у меня ничего не получится, — еле отдышалась мама.
— Ну что ты так боишься, — рассердился папа, — я же рядом!
— Не знаю, — у мамы зуб на зуб от страха не попадал, — боюсь, и все.
Папа собственноручно затянул мамины длинные густые волосы в конский хвост, чтобы не мешали. Взял ее снова на руки.
— Юра, у нас четверо детей, — взмолилась мама.
— А то я об этом не помню, — отозвался папа, — мать четверых детей должна уметь плавать как рыба! Держись за руку… ладно, не хочешь за руку, держись за шею… отпускаю… не души меня… говорю — недшмня… кха-кха-кха…
«Плюх!» — и мама снова ушла под воду. Папа пошарил рукой и вытащил ее на поверхность.
— Аааа, — отдышалась мама, — никогда больше не поеду на море!
— Пап, — нам стало жалко маму, — не надо ее плавать учить, а если она утонет?
— Да не утонет она, — вскипел папа, — это нормально — человеку тридцать четыре года, а она плавать не умеет?!
— Но мы ее и без «плавать умеет» любим, — заверили мы его.
— Не хочу я плавать уметь, — жалобно расплакалась мама.
— Боишься?
— Боюсь.
— Ладно, черт с вами, — махнул рукой папа, — пойдем, прогуляемся хоть по пирсу, полюбуемся на тех, кто ныряет в воду.
— Спасибо тебе большое, — чмокнула его в щечку мама, — вот по пирсу прогуляюсь с удовольствием!
И мы пошли гулять по пирсу. На людей посмотреть и себя показать.
— Не забывай о французской осанке, — напомнила мне Маня.
Мы втянули животы и расправили плечи, отклячили попы и пошли, вихляя тощими бедрами.
— Во дают! — присвистнул какой-то мальчик.
— Ща как дам в глаз, — успокоила его Каринка.
Мы шли за родителями и любовались маминой фигурой.
— Мам, ты у нас такая красавица, — выдохнула я, — никто не скажет, что у тебя четыре дочки! Ты худенькая, и попа у тебя совсем не большая.
— Спасибо, — зарделась мама, — у меня просто гены хорошие.
— А у нас какие простогены?
— Не простогены, а гены. У вас тоже хорошие гены.
— Ура! У нас хорошие гены, — захлопали мы в ладоши.
— А у меня лучше всех! — прыгала вокруг нас Манька.
Потом мы принялись болеть за тех, кто ныряет в море. Долго любовались тоненькой девушкой в красном купальнике. Она какое-то время простояла на краешке пирса, потом в профессиональном прыжке прямой стрелой ушла в воду.
— Браво, — захлопали зрители.
Девушка вынырнула и помахала всем рукой.
— Надя, последняя попытка, давай я тебя сейчас с пирса столкну. Инстинкт — великое дело, ты мигом вынырнешь и больше не будешь бояться воды. А я следом прыгну, буду тебя подстраховывать, — сказал папа.
И, не дожидаясь ответа, столкнул маму в воду.
— Ааааааа! — кричала мама, пока летела к воде.
— Ааааааа! — орали мы ей сверху.