И я со скорбью подумал об усопшей земле, покоящейся наверху, в никому неведомой ночи; о закутанном в вечный снег унылом и мертвом мире, раскинувшемся под пологом беззвездного неба. Там наверняка царил жестокий мороз, способный погубить все живое. Даже если бы на предельной высоте мертвого мира нашелся бы сейчас хотя бы один человек, способный подойти к краю великой Расселины, вмещавшей теперь всю жизнь на земле, разве сумел бы он разглядеть багровый свет в глубинах Великой Ночи?
Я только что сказал, что глубина Долины достигала полутора сотен миль, потому что у нас считалось, что поверхность Ночного Мира лежит более чем в сотне миль от поверхности мертвей земли; однако я все время спускался — и по Великому Склону, и ущельем, пройдя столь великий путь. Впрочем, наверно, я ошибался; сердце подсказывает мне, что мы пребывали в чудовищных глубинах, превышавших то число миль, которое я назвал.
Наконец, оставив все размышления и мечты, я действительно погрузился в сон. Но, тем не менее, спал я не очень крепко и время от времени пробуждался. Должно быть, мне достаточно повезло, ибо, проснувшись, я повернулся на своей ветви, потому что услышал шум, исходивший не от Великой Огненной Горы. И шум этот становился уже угрожающим. Мгновение спустя семеро Горбачей выскочили из леса, так, словно бы их преследовало какое-то чудовище.
Они приближались к моему дереву и, почувствовав великий страх, я расстегнул пояс, готовясь вступить в схватку.
Потом все семеро полезли на дерево подо мной. Но не потому, что заметили меня и решили убить; они явно хотели скрыться от какого-то создания, еще находившегося среди деревьев. Рев становился все громче, и Горбатые притаились на нижних ветвях.
Теперь я заметил, что каждый из них держал окровавленный камень, явно заостренный самым примитивным образом. Камни эти они зажимали под мышкой, освобождая ладони для дела. Рев приближался, и из-за деревьев выскочил еще один Горбач, бежавший не слишком быстро к сидевшей на ветвях семерке. Я понял, что он подманивает какого-то зверя. Так и вышло: из-за деревьев показалась огромная и уродливая тварь, передвигавшаяся самым некрасивым образом. С каждой стороны тела у нее было по семь ног, на спине торчали рога, брюхо волоклось по земле. Зверь на ходу пыхтел, сотрясал землю своим весом и взрыкивал. Я сразу понял, что этот зверь не из тех, кто ловит быструю добычу, но поедает все, что находит, пользуясь чудовищной силой. Раненый и разъяренный, зверь гнался за горбатым человеком. Кровь текла из ран на его спине, но чем они были нанесены, было неизвестно.
Тут тварь зашла под дерево, на котором я прятался, и уже хотела выйти из-под него, но не тут-то было. Семеро Горбачей соскочили с ветвей, хватаясь за огромные рога на спине, и я увидел раны, открывшиеся в сочленениях спины. Горбачи взялись за свои острые камни и вновь ударили в эти раны. Тварь взревела и бросилась вперед в лес, Горбачи все били и били ее своими рубилами.
Отойдя подальше, животное повалилось на спину, но Горбатые перебежали по ее боку. Тогда тварь немедленно перекатилась обратно, и на чудовище осталось только четверо Горбачей, остальные, как я понял, погибли.
Потом уцелевшие забежали вперед зверя и взобрались на другое дерево. Один из них вновь принялся дразнить тварь и заманил ее в новую засаду. Горбатые опять спрыгнули на спину чудовищу и принялись молотить ее камнями. Раздались жалобные и громкие вопли. Ну а сколько Горбачей начали странную охоту, я не знал, но, безусловно, до конца ее дожили немногие.
Подобные создания существовали с начала мира и появились вновь, чтобы присутствовать при его конце. Так размышлял я, не слезая с толстой ветви, вслушиваясь в звуки охоты, доносившиеся уже издалека. Наконец все стихло.
Пережив это приключение, я спустился на землю и хорошенько огляделся. Убедившись, что ни звери, ни Горбачи меня более не тронут, я съел две таблетки и выпил воды.
Поступив так, я приготовился уйти, но напомнил себе, что сначала следует сориентироваться по компасу. Стрелка прибора указала между севером и югом, склоняясь в сторону Запада, как и говорила мне Наани. Тем не менее, стрелка повернулась на юг больше, чем следовало из ее слов. Я немедленно ощутил великое облегчение, усмотрев в показаниях прибора верный знак того, что я приближаюсь к тому уголку Земли, где располагалось Меньшее Убежище. Однако до него нужно было еще идти и идти, так как притяжение могучего Земного Тока в Великом Редуте оставалось сильнее воздействия Малой Пирамиды.
И все же я ощутил великую радость и продолжил свое путешествие скорым шагом, не опасаясь никаких сюрпризов, которыми мог бы еще удивить меня этот край.
Весь день я спешил как только мог и часто хотел послать Наани мыслями Слово Власти, однако воздержался от столь глупого поступка, который, скорее всего, только привлек бы ко мне Силы Зла, тем самым обрекая на погибель почти рядом с обиталищем Девы. Неотступный страх перед населявшими Ночную Землю Силами Зла постоянно сдерживал меня и не давал себя обнаружить. Возможные последствия опрометчивого поступка вы представляете теперь не хуже меня.
На шестом часу дневного перехода я вступил в область изобиловавшую фонтанами пара и брызг. В огромных скальных котловинах кипела вода, наполняя воздух ревом и плеском, туманное облако настолько сгустилось, что я едва мог видеть дорогу перед собой. О том, чтобы озираться по сторонам, не могло быть и речи.
Иногда я останавливался, ел и пил, а потом снова шел вперед. Море оставалось по правую руку. И эта часть пути также выдалась нелегкой, море и здесь курилось, а огромное облако пара мешало мне набрать скорость: поспешив, я мог запросто свалиться в воронку, полную кипящей воды.
На девятом часу я вышел из края горячих источников и оставил позади котловины с облаками пара. Путь теперь был хорошо виден. Тут я обнаружил, что пришел к пределу Великого Моря, прижимавшегося к подножию невероятно высокой стены, уходившей вверх, в ночные глубины, и словно бы ограничивавшей Страну Огня и Воды. В сомнении я замер на месте. Пребывая в нерешительности, куда направиться дальше, я повернул налево вдоль этой горы, повинуясь одному только здравому смыслу. Больше идти было некуда, оставалось разве что вернуться назад.
По окончании двенадцатого часа я съел две таблетки, выпил воды и продолжил путь. Уже к четырнадцатому часу я добрался до входа в уходившее вверх ущелье, весьма темное и унылое.
Как мне не хотелось тогда подниматься по ущелью после светлых просторов страны Огня и Воды!
На всякий случай я прошел подальше, пытаясь обнаружить другой путь из этой страны. После часового перехода я увидел перед собой черную широчайшую реку, до противоположного берега которой было около мили. Она показалась мне очень мелкой. Вода едва прикрывала дно. От поверхности воды поднимались струйки пара, внизу бурлил и хлюпал ил, булькая и пыхтя, вырывались прозрачные дымки. Создавалось впечатление, что река дышит теплом.
Река была настолько широка, что не было видно ее второго берега — настоящее море. О переправе нечего было и думать: ни одного дерева для плота поблизости не оказалось, а широкий водный простор обещал неожиданные глубины посреди мелкого илистого дна. Кроме того, даже соорудив плот, я мог угодить под один из грязевых фонтанов. Вынужденный вернуться к ущелью, я наконец углубился во тьму.