Book.

2 декабря Петров передал радиограммой обращение к десантникам. В нем сообщалось о грядущем наступлении противника. Кроме того, командарм обещал помощь и требовал стойкости. Обращение было зачитано во всех подразделениях. Конечно, Петров понимал, что нормально снабжать Эльтиген не сможет. В то же время оставалась надежда, что десантники при поддержке артиллерии и авиации выдержат первые удары, а тем временем основные силы армии вырвутся с Еникальского пятачка на оперативный простор. Тогда немцам станет не до Эльтигена.

Впрочем, сомнения в благополучном исходе были, поэтому 3 декабря Петров послал Гладкову довольно пессимистическую радиограмму: «…Рекомендую вам собрать военный совет, где решить, куда вам пробиваться. Помочь вам живой силой не могу. Артиллерия и авиация будут действовать по вашему указанию. Рекомендую маршрут через Камыш-Бурун, Горком на мыс Ак-Бурун» [92] . Гладков не показал радиограммы даже ближайшим помощникам, чтобы не подрывать боевой дух, и строго предупредил принимавшего радиограмму офицера о молчании. Перед комдивом встала страшная проблема: как быть в случае прорыва с многочисленными ранеными? На их эвакуацию надежды не было. И он ответил, что не может согласиться на прорыв. Однако завершил ответ словами: «Посмотрим, что покажет первый день боя».

Поскольку Василий Федорович Гладков стал главным героем описываемых событий, уместно привести его характеристику из мемуаров начальника штаба СКФ генерал-лейтенанта И.А. Ласкина.

«Это был человек кремнисто-твердый, храбрый, по-солдатски прямолинейный, искренний, внутренне очень собранный. Он обладал железной волей и не боялся идти на риск, на смелые и дерзкие решения, принимая на себя всю ответственность за их последствия. А огромный боевой опыт выработал в нем самообладание, отвагу, решительность, развил умение разгадывать замыслы противника. Василий Федорович обладал и еще одним драгоценным качеством — исключительным спокойствием даже в самых критических ситуациях боя, что благотворно сказывалось на всех его подчиненных, командирах и рядовых» [93] .

В мемуарной литературе комплиментарные характеристики — не редкость. Но в данном случае Ласкин не погрешил против истины. В немецких документах также отмечены командирские качества и железная воля Гладкова. В обзоре обороны Крыма, который написал в лагере в Воркуте бывший командующий 17-й армией Енеке, командир десанта в Эльтигене — единственный русский, о котором генерал отозвался хорошо: «Тот могущий служить примером храбрости и энергии русский командир был… действительным героем Эльтигена» [94] . С уважением о нем отзывается в своих мемуарах командир 98-й немецкой дивизии М. Гарайс. Того же мнения придерживался и предатель Андреев (см. выше). По его описанию, Гладков выглядел истощенным, однако оставался энергичным командиром. Перебежчик не сомневался, что комдив (якобы бывший царский офицер) в самой тяжелой ситуации не потеряет контроля над войсками, — и оказался прав. Кстати, усталый или изможденный вид Гладкова отмечали на допросах многие пленные. Видимо, держать ситуацию в руках было тяжело даже такому волевому человеку. Показательно, что среди немалого числа сохранившихся в делах 5-го корпуса текстов допросов пленных эльтигенцев нет ни одного плохого отзыва о комдиве.

Андреев дал откровенные характеристики и нескольким другим командирам. Так, командир 1339-го полка Ефремов, по показаниям перебежчика, своими должностными обязанностями пренебрегает, пьет и шляется по женщинам. Напротив, начальник штаба полка Ковешников — энергичный и одаренный командир, пользуется большим уважением, исправляет ошибки Ефремова. Командир 1337-го полка Блбулян — сильный и энергичный человек. В общем, все, кроме Ефремова, получили положительные характеристики. Нужно отметить, что в мемуарах Гладкова Ефремов упомянут всего два раза, и оба — как-то глухо. Мол, все болеет и болеет. Возможно, Гладков не хотел писать плохое или цензура не позволила, а хорошего сказать было нечего.

Один из попавших в плен после гибели плацдарма бойцов дал также характеристику командиру 335-го полка полковнику П.И. Нестерову. Полк был преобразован из 81-й морской стрелковой бригады, и Нестеров автоматически попал с флота в армию. Красноармеец описал полковника как очень энергичного командира, которого, однако, подчиненные не слишком любят за жесткое отношение к дисциплине.

Итак, наше командование узнало о будущем наступлении на Эльтиген за 6 дней до его начала. Что же было сделано за это время? Во-первых, Петров полностью переключил на поддержку и снабжение плацдарма всю штурмовую авиацию. Основные усилия ночной авиации были направлены туда же. Во-вторых, он давил на флот, требуя решительной борьбы с блокадой. В-третьих, была активизирована артиллерийская группа Малахова, поданы боеприпасы. Часть батарей, ранее отведенных с огневых позиций из-за отсутствия снарядов, вернулась на место.

К 4 декабря в состав артгруппы входили 214-й, 251-й, 252-й, 253-й отдельные подвижные артдивизионы (опад) и 167-й отдельный артдивизион (все из состава береговой обороны ЧФ), а также артиллерия РГК — 1167-й апап и три батареи 1174-го иптап. Имелось 4 — 100-мм морских стационарных орудия, 30 — 152-мм гаубиц-пушек (в том числе 18 армейских), 35 — 122-мм пушек и 12 — 76-мм дивизионных пушек. Большая часть была сосредоточена в треугольнике Кротков — мыс Тузла — Гадючий Кут, а на косе Тузла находились только две 122-мм пушки батареи БП-688 251-го дивизиона и двенадцать 76-мм пушек 1174-го иптап. Часть подвижных батарей вообще не участвовала в декабрьских боях, так как снарядов на всех не хватало. 5 декабря была введена в строй БС-743 (три старых морских орудия 130/55), 7 декабря — БС-723 (два новых 130/50). Обе стационарные батареи входили в состав 167-го дивизиона и успели принять участие в боях.

Немцы в ответ на активизацию нашей артгруппы впервые после долгого перерыва ударили по ней авиацией. Бомбардировщики Хе-111 (по нашим данным, 11 самолетов) днем 29 ноября бомбили позиции батарей. ПВО не дала прицельно отбомбиться, ущерба практически не было, ранены 2 человека.

ВВС ЧФ с приданной 214-й штурмовой дивизией после 7 ноября вплоть до 4 декабря по наземным целям в районе Эльтигена вообще не работали, если не считать ударов по запасным целям, по ПВО во время сброса грузов и налетов на Камыш-Бурун. Кроме того, вечером 15 ноября был проведен один налет на береговую батарею 2./613 в рамках подготовки к морскому бою в ночь на 16 ноября. Зато с конца месяца начала работать 230-я авиадивизия. Воздушная разведка установила стягивание войск и артиллерии к Эльтигену еще до получения первых сведений о наступлении. Поэтому первые налеты (24 самолето-вылета) по батареям, скоплениям автомашин и войск 7-й гшап этой дивизии сделал еще 27 ноября. 28 ноября помешала погода, а с 29 ноября по 2 декабря Илы 230-й шад произвели 189(188) вылетов по наземным целям перед плацдармом, включая 4 самолето-вылета на подавление ПВО во время сброса грузов.