И в этот самый миг доносившийся из небесного пространства гром приближения вестника, который мой разум слышал настолько отчетливо, превратился в сокрушительный, сотрясающий рев скорости, заставившей комнату затрепетать и завибрировать. Вспышка чудесного голубого пламени на мгновение вспорола вращающуюся трубу от верхушки до основания, и на один короткий миг я увидел Свинью во всей ее чудовищной сути — жестокой, мерзкой и вселяющей ужас.
Тут стенки трубы вновь сомкнулись, скрывая тварь от меня, и вращающуюся стену вдруг прикрыл купол, сотканный из тихого голубого света… цвета, присущего самому Богу! Облако сгинуло, словно его и не было, и от пола до потолка в потрясающем душу величии, напоминавшем о Сущем, встал купол голубого огня, перехваченный на равных расстояниях тремя кольцами зеленого света. Не было ни движения, ни звука, не было и мерцаний, однако я не мог ничего разглядеть в этом свете: ибо взирать в него было все равно, что глядеть в небеса. Однако я ощущал, что к нам на помощь явилась одна из тех всевластных сил, которые правят вращением высших сфер, ибо сотканный из голубизны купол, перехваченный тремя лентами тихого зеленого пламени, несомненно являлся внешним, видимым знаком великой охраняющей силы.
Минут десять стоял я в полном молчании в голубом круге, наблюдая за происходящим. Минуту за минутой отступал багрянец, и комната наполнялась светом. И по мере того, как становилось светлее, тело Бейнса также проявлялось из бесформенной тени, являя деталь за деталью, пока я не увидел подтяжки, которыми стянул его запястья.
И вдруг он чуть пошевелился и слабым, но абсолютно нормальным голосом произнес:
— Боже мой, это случилось опять! Боже мой! Я снова видел этот кошмар!
Я торопливо нагнулся к нему, развязал руки, помог повернуться и сесть. Бейнс в расстройстве схватил мою руку обеими руками.
— В итоге я снова уснул, — сказал он. — И опять побывал внизу. Боже мой! На сей раз я едва не попался. Я оказался в том жутком месте, за углом находилось нечто страшное, и мне не позволяли вернуться. Я сражался с ним, сражался века и века. Я ощущал, что схожу с ума. Схожу с ума! Я едва не попал в ад. Я слышал, как вы зовете меня обратно с какой-то жуткой высоты. Ваш голос гулял по этим желтым коридорам. Да-да, желтым. Я знаю это. И я пытался вернуться, но не мог этого сделать.
— Вы видели меня? — спросил я, когда он, задохнувшись от волнения, умолк.
— Нет, — ответил Бейнс, припадая головой к моему плечу. — Уверяю вас: на сей раз я едва не попался. Теперь я не осмелюсь заснуть до конца своих дней. Почему вы не разбудили меня?
— Разбудил, — ответил я. — И большую часть времени держал вас на руках. Вы смотрели в мои глаза так, словно знали, что я нахожусь рядом.
— Действительно, — сказал он. — Теперь я помню это; но мне казалось, что вы находитесь наверху жуткой дыры во многих милях от меня, а эти жуткие твари хрюкали, визжали, выли и пытались поймать меня и оставить там внизу. Но я не видел ничего, кроме желтых стен этих коридоров. И всегда за ближайшим углом пряталось нечто страшное.
— Ну, во всяком случае, теперь вы находитесь в безопасности, — проговорил я. — И даю вам полную гарантию того, что в будущем вам не о чем будет беспокоиться.
В комнате стало совсем темно, если не считать света, исходящего от голубого круга. Купол исчез, пропала и кружащая цилиндрическая стена тумана, сгинула Свинья, и свет в синем круге погас. Атмосфера в комнате также сделалась нормальной и мирной, что я доказал, повернув ближайший к себе выключатель, чтобы ослабить защитную силу голубого круга и получить возможность «ощутить» внешние напряжения. Потом я повернулся к Бейнсу.
— Пойдемте, — сказал я. — Пойдемте отсюда, вам надо поесть и отдохнуть.
Но Бейнс уже спал, как усталый ребенок, опустив голову на ладонь.
— Бедняга! — проговорил я и взял его на руки. — Бедняга!
Перейдя к главному пульту, я снял ток с защитных контуров четырех стен и двери, а потом вынес Бейнса в нашу милую и обыденную повседневность. Было чудесно выйти целым и невредимым из этой комнаты ужасов, и еще более чудесно было видеть напротив распахнутую дверь моей собственной спальни, за которой виднелась мягкая, застеленная постель… такая обыкновенная, такая знакомая. Вы, конечно, понимаете меня, друзья.
Я отнес Бейнса в комнату, уложил на кушетку и только потом осознал, насколько досталось мне самому: потянувшись за бутылкой, чтобы налить себе, я выронил ее, и мне пришлось откупоривать новую.
После этого я налил проснувшемуся Бейнсу и велел ему лечь в постель.
— А теперь пристально посмотрите мне в глаза. Вы слышите меня? Сейчас вы уснете крепко и спокойно, а если что-то обеспокоит вас, вспомните мой приказ и проснетесь. Итак, спать… спать… спать!
Я сделал над его глазами с полдюжины пассов, и он снова уснул. Теперь я знал, что в случае опасности он поступит так, как надо, и проснется. Я намеревался теперь приступить к лечению, соединявшему гипнотическое внушение с сеансами токов у доктора Уиттона.
Ту ночь я спал на кушетке, а когда утром отправился проведать Бейнса, оказалось, что он еще спит, посему, оставив его досматривать сладкие сны, я отправился в свой экспериментальный зал, обследовать обстановку. Меня ожидала удивительная картина.
Как вы можете себе представить, внутрь комнаты я входил с весьма смешанными чувствами. Было довольно странно стоять посреди нее и в синем свете особым образом обработанных окон видеть еще светившийся на прежнем месте голубой круг, а за ним мою световую защиту, все круги которой погасли, в центре — стол на стеклянных ножках, считанные часы назад погруженный в чудовищную сущность Свиньи. Скажу вам честно, все пережитое вчера казалось мне жутким и безумным сном. Как вам известно, мне случалось проводить в этой комнате самые разные исследования, однако никогда я не отзывался так близко к катастрофе.
Оставив дверь открытой — закрывать ее у меня еще не хватало духа — я подошел к вакуумным трубкам, послужившим мне защитой. Мне было крайне интересно узнать, что произошло с ней под воздействием такой силы, какой являлась Свинья. Я обнаружил несомненные признаки того, что проявление это, вне сомнения, принадлежало к разряду Сайитья, поскольку фиолетовый круг действительно расплавился, и это не было психической или физической иллюзией. От него остался только кольцевой след, закапанный расплавленным стеклом. Эбонитовое основание испарилось полностью, однако пол и все вокруг осталось неповрежденным. Как вам известно, духи, относящиеся к разряду Сайитья, часто повреждают, уничтожают или используют в своих целях сам материал, применяемый для защиты от них.
Перешагнув через внешний круг и обратив свое внимание к синему, я заметил, что он насквозь проплавился в нескольких местах. Еще доля мгновения — и Свинья получила бы возможность невидимым облаком жути и разрушения распространиться в воздухе нашего мира. И спасение пришло к нам именно в этот, предельный момент. Впрочем, я едва ли сумею передать вам полностью все мысли, которые бродили в моей голове, пока я рассматривал уничтоженный барьер…